— Тебе идет, — сказал он.
Странная получилась пара: старый старатель верхом на муле плелся позади лошади, на которой ехал Тим, и пыль клубилась между ними так, что временами Тим просто терял спутника из виду. До Мэд-Ривер они добрались лишь после полудня. В городе было тихо.
Тим направился прямиком к лавке, где расположился преподобный Абель Грей. Паркер привязал лошадь прежде, чем отставший Сэм Смит успел подъехать к коновязи. Старик махал ему рукой, делая какие-то знаки. Тим помахал ему в ответ и вошел в лавку. За кафедрой никого не было. Но священник, видимо, услышал шаги и вышел из своей комнаты. Похоже, он удивился, увидев Тима.
— Не ожидал увидеть тебя в такой ранний час, — сказал он. — Ты слышал? Индейцы возобновили свои налеты.
— Налеты? — Тим был ошеломлен.
— Прошлой ночью они напали на ранчо Лайонела Мейсона.
Тим спросил у священника:
— Много бед натворили?
— Могло быть и хуже, — ответил Грей. — Сожгли дотла несколько построек и угнали часть скота. Но ранчо и большая часть припасов уцелели.
— А Мейсон? Мейсон жив?
— Да. Следует возблагодарить Господа за это. Но одного хорошего человека город прошлой ночью потерял: Пит Хольм был на ранчо с несколькими своими людьми… Он убит в перестрелке.
Тим оцепенел:
— Убили беднягу Пита?
— Да. Если бы не он и его люди, все могло кончиться хуже.
В лавку вошел Смит. Тим пересказал ему новости. Бывалый старатель разволновался:
— Снова они за старое… Ты знаешь, мои индейцы, прислуживающие в доме, подозрительно вели себя прошлой ночью. Они всегда так накануне налета. Видимо, сиу оповещают своих.
— Тебе это кажется. Сомневаюсь, что тут замешаны многие индейцы. Может, лишь Вульф да его пьяные дружки которыми прикрываются Трент и его бандиты.
— Может, ты и прав, но доказать это будет нелегко.
— Как несправедливы бывают люди, относясь с предубеждением к краснокожим, — грустно сказал священник.
Старый старатель хитро усмехнулся:
— А вот один наш молодой друг не любит даже находиться с индейцами под одной крышей…
Тим смутился:
— Да, индейцы мне — не компания. Но мне противно наблюдать, как Трент и кучка его негодяев выходят сухими из воды, сваливая вину на индейцев.
— Тогда почему ты продолжаешь работать в «Счастливчике Паломино», где спаивают индейцев? — вызывающе спросила Сабрина, незаметно появившаяся в дверях.
Он посмотрел на девушку:
— Мне там больше нечего делать. Я бросил эту работу прошлой ночью, еще до налета.
Дочь священника бросилась к нему:
— Тим, как это здорово! Я знала, что ты когда-нибудь порвешь с прошлым!
— Я не говорил, что исправился, — предостерег ее Тим. — Я только сказал, что больше не работаю на Трента.