Спасительная веревка, за которую держался Линмаус, провисла еще больше. Она начинала больно резать ему руки. Жара была такой, что Ларри казалось, будто начали гореть его легкие:
Делая короткие перехваты, он с висевшим на его шее ребенком и фокстерьером, водрузившимся ему на плечо, начал медленно продвигаться вперед.
Поднимавшийся снизу густой дым обволакивал их, едко щекотал им ноздри. Легкие Ларри, казалось, вот-вот взорвутся. Он попытался сделать глубокий вдох, но тут же зашелся в кашле. Каждый новый короткий вдох отдавался в его легких резкой болью.
Он уже ничего не видел — мрак с красноватым оттенком застилал ему глаза. Неожиданно сквозь громкие завывания огня Ларри услышал громкий сухой треск, веревка в его руках резко дернулась и задрожала. Его стало раскачивать словно маятник. Перестав работать руками, Ларри почувствовал, что ему стало легче дышать, хорошее дыхание — вот что больше всего требовалось ему в эти минуты.
Волнуясь за Элис, он посмотрел на нее, чтобы проверить, как там она, и встретил полные надежды глаза девочки. Этот взгляд ребенка придал ему силы, и Линмаус снова заработал руками.
Джимми, неподвижно сидевший до этого на его плече, вдруг ожил и, жалобно заскулив, принялся облизывать ему лицо.
Выбравшись из дымного облака, Линмаус жадно глотнул свежего воздуха и тут же услышал под собой радостные крики. Но и этот глоток воздуха не снял боли в легких — они все так же продолжали гореть.
Ларри с надеждой посмотрел на сосну, на которой уже дымились все ветви, и теперь после огненного дома она показалась ему древом рая.
Воодушевившись отважными действиями Линмауса, несколько мужчин, наконец преодолев страх, кинулись к сосне и быстро вскарабкались на нее.
И тут радостные крики толпы заглушил жуткий вопль. Ларри оглянулся на башню и увидел, что перила балкона объяты пламенем. Еще минута и веревка, за которую он цеплялся, загорится!
Собрав последние силы, Линмаус отчаянно заработал руками. Как только обгоревшие иголки сосны коснулись его лица, он нащупал ногой толстую ветку и встал на нее. Крепкие мужские руки сняли с него девочку и ее щенка.
Спустившись на землю, Ларри, сильно покачиваясь, отошел подальше от сосны. Как только последний из мужчин, пришедших ему на помощь, слез с дерева, оно вспыхнуло огромным факелом и ярким снопом искр осветило ночное небо.
Семья погорельцев — супруги Бор и двое их дочерей — нашла пристанище у Уильяма Оливера. Туда же, в дом банкира, пришел и Линмаус.
Цыпленок Энтони, упрямый как баран и верный своим обязанностям, настаивал на аресте Ларри, но жители Крукт-Хорна отстояли его. Они пригрозили шерифу, что отобьют Линмауса, и Энтони ничего не осталось, как ретироваться, заявив при этом, что ему, так много сделавшему для того, чтобы обезопасить их от этого кровожадного бандита, все же придется подчиниться общественному мнению.