Увидев это, Аллан оглянулся. Преследователи нагоняли. Судя по всему, положение было безвыходное. И внезапно его охватила ярость. В нем пробудилось другое существо, как той ночью, после ограбления поезда, когда он выслеживал часового на плато. Из его горла вырвался дикий вопль, наполнив сердце неизъяснимым острым восторгом.
Лошадь под Алланом помчалась еще быстрее, как будто этот крик подстегнул ее сильнее острых шпор или плети. Животное неслось с удвоенной скоростью, и крики позади отдалились и стали тише.
Впереди четверка всадников приостановилась и сбилась теснее, так как теперь они определили место, куда он правил. В звездном свете Аллан видел их четко, очень четко, вплоть до мерцающего у них в руках оружия.
Он бросил лошадь в одну сторону, потом в другую, а потом направил послушное создание прямо на врагов.
Всадники располагались небольшим полукругом и непрерывно стреляли. Аллан вынул револьвер. Кто мог бы прицельно выстрелить с коня, несущегося на такой скорости? Но Аллан стрелял, стрелял, будто всю жизнь только этому и учился, — скупым движением указательного и среднего пальцев давя на спуск. Он стрелял. Четверо на конях оставались невредимы. Аллан выбрал центрального бандита, прямо перед собой, и снова выстрелил. Его лошадь храпела от страха — выстрелы гремели у нее над головой — и мчалась еще быстрее.
Человек в центре пошатнулся, вытянул руки, будто собирался на ощупь отыскивать путь в темноте. Потом завалился на бок и выскользнул из седла как тряпичная кукла. Он остался лежать на земле, а его конь вскинул голову, повернулся и исчез во мраке.
Трое остальных всадников все еще составляли полукруг, в центре которого теперь зияла брешь. Они держались уверенно и стреляли непрерывно. В этот момент что-то сильно обожгло Аллану кожу над ухом и заставило покачнуться в седле. Это было похоже на удар кулаком и в то же время на прикосновение раскаленного металла. Что-то теплое потекло по лицу Аллана, и только тогда он понял, что его задело случайной пулей. Жизнь его висела на тоненьком волоске!
Он выстрелил снова; трое все еще были перед ним. Он стрелял; три револьвера вели огонь из темноты, и теперь как лезвием ножа полоснуло правое плечо. Выстрел — и слетела его шляпа. Еще одна пуля пробивает развевающиеся от бешеной скачки полы его куртки. Аллан стрелял снова и снова — теперь уже лишь двое оставались в седле, и Аллан направил свою лошадь как раз между ними, в середину бывшего полукруга. Он тут же заметил, что их револьверы выстрелили еще раз, а потом отпрянули дулами в небо и застыли как завороженные. Он оказался как раз между стрелками, и они боялись подстрелить друг друга. Но еще один рывок, и, когда Аллан пронесся между ними, их револьверы заговорили опять. Лошадь Ала пронизала дрожь, но доброе животное еще скакало вперед, и в каких-то трехстах ярдах уже виднелась хижина, где он мог укрыться и куда вез еду умирающим товарищам.