– Ну что, начнём?
– Да начинай уже! У меня колени дрожат, а он пристаёт с дурацкими вопросами.
– А кем он будет-то, когда заколдуется?
– Ведьма намекала вроде, что её телохранителем, – Хряк пояснил, хотя сам наверняка не знал. – Сильным, верным и безжалостным!
– Ой, тогда мы точно зря его на голову роняли…
– Потом извинимся, а сейчас читай давай! Не тяни, а…
– Всё, всё, не волнуйся, главное, не плачь больше, – обнял Наум товарища за плечи сострадательно, воздуху полную грудь набрал да как понёс от всей широты души полную отсебятину! – На семи ветрах ветры… ветродуют! На море-окияне стоит остров Буян! Буянище такой… стоит… весь из себя, а на острове том камень Алатырь, а на нём книга Псалтырь и в той книге… в книге…
– Дальше читай, не останавливайся, – испуганно затрясся Хряк. – Действует же, смотри, деревья гнутся!
А ночь и впрямь грозой наливалась… Вётлы, тополя да ивы столетние чуть не до земли склонялись, хоть и погода была безветренной. В воздухе морозное дыхание появилось, цветы и трава серебряным инеем покрылись, а в небушке почерневшем оранжевые молнии беззвучно засветились. Страшно, аж жуть…
– Шуме-эл камыш, де-ре-вья гну-улись…
– Ты чего распелся, идиот?!
– А-а, извини, Хряк, что-то так, вспомнилось, – быстро извинился Наум и кое-как, на свой страх и риск, продолжил: – Так, читаю дальше. И в книге той написано, что отныне и до скончания веку быть тебе, казачьему сотнику… Ивану? Петру? Николаю? Как его зовут-то?!
– А я откуда знаю, он нам не представлялся!
– Вроде Андрей? Не помню. Ладно, может, и так сойдёт. Быть тебе верным слугой хозяйкиным, рабом послушным, холопом покорным и… Что это?!
Свечи разом погасли. А со всего кладбища в единый миг на тело сотника густой синий туман опустился со всевозможной таинственностью. Черти с перепугу великого аж друг к дружке в объятия бросились! А из того тумана густейшего чья-то огромная фигура с очами пылающими выплывает медленно…
– Получилось, получилось! Мы его вызвали! – заскулил Наум.
– Ты его вызвал, меня-то не приплетай… Не убивай нас, страшный казак!
– Пощади, и мы сами будем тебе верными слугами! Мы тебя любить будем, и уважать, и бояться!
– Только ногами не бей, – тоскливо заключил Хряк.
А тут как кто-то чихнёт громогласно! Черти на колени пали, головы руками закрыли, хвосты поджали…
– А-апчхи!!!
В один миг весь туман комьями по дальним уголкам кладбища расчихало, и вышла под сияние лунное натуральнейшая Баба-яга! Сама в кацавейке старенькой, в юбке драной, латаной, на голове платочек, за ухом цветочек, и зуб один, кривой, из-под верхней губы вниз выглядывает…