Так постепенно мы дошли до парка. Я затребовал проекцию карты на линзы, и увидел, как небоскрёбы фактически окружали парк своим частоколом. А с другой стороны его окаймляла Москва река. Ботаник предупредил меня в ухо, что в сети уже идёт подготовка нескольких флешмобов различных радикальных группировок. Пара из них имели отношение к сексуальным меньшинствам, а одно — к религии. Вся фишка заключалась в том, что любым организациям было запрещено собираться в публичных местах. Но этот запрет распространялся на сборища продолжительностью более 10-ти минут. Поэтому все протестные акции проводились в виде, так называемых флешмобов, [92] краткосрочных, часто пятиминутных встреч, на которых участники одновременно совершали какой-то акт и после чего рассредоточивались. Ботаник сказал, что за жизнь можно не беспокоиться, но моральная травма мне обеспечена, если я, конечно, не решу ретироваться.
В парке было, как в тропиках, — даже пальмы росли. Между ними была налажена сложная система траволаторов, огибающих каждый кустик и даже разветвляющихся. Боты, нет, кажется, роботы — уборщики флегматично всё подчищали за отдыхающими. Повсюду была реклама. Видимо закон разрешал её в некоторых публичных местах. Реклама была динамичной — в виде смешных 3D-мультиков и голографического видео. Висела просто в воздухе, и её даже не надо было обходить — многие проходили прямо сквозь эти изображения. Какие-то картинки бегали по воздуху над головами людей. Одна рекламировала бота-няньку, который мог заботиться о грудном младенце, пока родители отдыхают где-то на тропическом острове. Заодно рекламировался и этот остров — кажется, он мог плавать по морю как круизный лайнер.
В парке собирался самый пёстрый народ. На газонах небольшие группки в спортивных костюмах занимались ушу и йогой. На травалаторах по большей части перемещались деловые люди в костюмах. Было также много пожилых пар, а также детей в сопровождении родителей, которые старательно вышагивали по песчаным дорожкам. И, чем проще, беднее были люди, тем реже среди них встречались владельцы ботов. При этом агрессивных криков в свой адрес я слышал гораздо чаще, чем позитивных. В основном, конечно, стебались или ругались по поводу моей стычки с режиссёром. «Ей! Как там Боги паживаут?»; «Пипл! Увадите дитеи! Он дикии!» Моя спутница гордо держалась рядом и была в полной уверенности, что делает нечто достойное и всё это быдло ей не указ.
Наконец, я увидел, как собиралась первая толпа потенциальных флешмобщиков. Мы стояли около пруда и, в первую очередь, были очарованы плавающими в нём белоснежными (!) фламинго. В это время где-то справа, поглядывая в нашу сторону, стали сбиваться в кучки гееподобные парни. А слева я заметил, как в нашу сторону по дорожкам парка начали стягиваться боты в форме охранников. Геи не стали испытывать судьбу, и в едином порыве где-то полсотни молодых людей дружно выставили руки в нацистском приветствии прямо в направлении нашей парочки. Сканеры начали кружиться вокруг них, создавая для медиа-компаний свежий 3D-контент. Маленький мальчик, гулявший с бабушкой, не удержался и тоже кинул зигу. Бабушка испуганно опустила его руку и стала ругать. Боты-охранники поспешили к импровизированной голубой толпе, но те моментально прекратили своё действо и бросились врассыпную.