— Годы..! А немного — это сколько? Пару-тройку сотен лет?
— Возможно.
— А что потом? Кто меня оживит?
Мне ответил Гор:
— О твоём теле сейчас заботятся. Люди будут передавать его друг другу, от поколения к поколению. Возможно, у них получится сохранить тебя, кто знает. Но этот риск стоит того. Твоя жизнь не значит ничего по сравнению с ценностью жизни вообще…
— Но это не вам решать!!!
— Нам. С этого момента, ты — один из нас. И ты сможешь почувствовать, что значит быть властелином жизни, слепым и бессильным! — все боги, кроме Гора с его клювом горько усмехнулись.
— Я не просил вас о такой сомнительной чести! Верните меня!
— Добро пожаловать! — казалось, он меня уже не слушал. — Надеюсь, скоро ты поймёшь и примешь все наши ценности и мотивы. А потом сможешь передать это людям… если выживешь.
Фигуры Богов повернулись ко мне спинами, и пошли к остальным, которые в этом время тоже поднялись. Их порядки расступились, пропустив пятёрку лидеров. А когда те прошли, вся толпа Эукариотов развернулась и тоже направилась прочь. Я вбежал на дюну и смотрел, как эта армия удалялась, не зная, как мне их остановить и упросить отпустить меня. Мои ангелы пронеслись у меня над головой, догоняя своих собратьев. Прошло какое-то время, и вскоре я остался совсем один. И это было только начало.
…
Вспомнив свой разговор с Эукариотами и всю свою последующую жизнь среди них, мне хотелось как можно быстрее поделиться этими воспоминаниями и предупредить человечество о том, куда оно движется. Хотелось всё выплеснуть из себя, закричать на весь мир… но вся эта реальность с какими-то конкурирующими медийщиками, захватившими власть, женоподобными продюсерами, контрактами, шпионами, разговаривающими языком Достоевского, но скорее в каком-то кафкианском романе…
…Вполне реально замаячила впереди перспектива стать этаким экспонатом, которого будут показывать публике для её увеселения. Кому я буду это всё говорить!? И даже если мне дадут слово, кто его услышит и как воспримет?!
Постепенно в комнате становилось всё светлее и светлее, создавалось ощущение восхода солнца, приятного летнего утра — даже птицы защебетали где-то приглушённо. Ещё через некоторое время в палату зашла Сирена, с другим цветом волос — в этот раз пепельным, но в той же одежде и с тем же запахом — она, конечно, очень сексуальна. Жаль, что лесбиянка.
— Kak chustvie? [25]
— Отличное чувствие, — я даже улыбнулся ей, пряча диск под подушку.
— Wou! Pryam krasavec iz retro-filmav. [26]
Она тоже улыбалась во весь рот.
— Да ты что! Меня уже закончили омолаживать?