В первое мгновение она растерялась, растерялась еще от его комплимента, он не лгал, когда произносил его, а потом непривычная настойчивость и страсть ввели ее в ступор. Когда последний раз он так целовал ее? Когда последний раз стонал от желания? Он сказал “моя” и ее будто током ударило. Все, что ему надо — чтоб она вновь была под боком, была удобной женой, готовила, содержала, принимала, терпела, молчала. “Моя”. Словно у маленького мальчика отобрали любимую игрушку. Игорь и есть мальчик, большой избалованный извращенный ребенок. Грудь сдавило от боли. Почему он такой? Будь он таким же как Сергей, разве она ушла бы? Да, никогда!
— Я все еще люблю его? — пнрошептала Нина беззвучно. Паника и боль заполнили мысли. Она не хотела больше любить, никогда, только не своего мужа, достаточно. Из глаз снова покатились слезы.
Сергей опустился рядом, стер тыльной стороной ладони слезинки с носа и щек.
— Я опять реву при тебе, — несчастно проговорила женщина. Он пожал плечами.
— Ваше молоко и печенье, мадам.
Она села, устроилась поудобнее и сжала горячую кружку. Сергей опустился рядом, поставил тарелку с печеньем себе на колени.
— Нин, ответь мне на один вопрос.
— Да?
— Ты волнуешься за него? Хочешь вернуться к нему? Только ответь искренне. Это важно.
Нина непонимающе уставилась на друга. В слабом свете с кухни было видно, как блестят ее глаза. Наконец, минуту спустя она улыбнулась.
— А знаешь, нет и нет.
— Несмотря на все годы вместе?
— Сереж, мне больно.
— Прости, пожалуйста, — он опустил голову, сделав вид, что интересуется тарелкой на своих коленях.
— Зачем ты спрашиваешь?
— Пытаюсь понять, — Сергей поморщился собственной лжи, но она в таком состоянии, что вряд ли раскусит. Урод довел.
“Нет и нет”. Сама о том не ведая, дала ему свободу, теперь он имел полное право злиться, разможжить башку нельзя, но хоть попытаться вбить мозг можно, благо где живет знает. Уложить ее спать надо.
— Допила?
— Не-а.
— Еще нагреть?
— Не-а.
Он усмехнулся.
— Еще слова знаешь?
Нина хихикнула.
— Не-а.
— Хорошая девочка.
Теперь она засмеялась.
— Мне тридцать шесть. Какая ж я девочка?
— Хорошая такая и очень симпатичная с новой стрижкой, да и количество новых сережек в ушке не пугает.
Женщина смутилась.
— Да, я утром… Нашло вот что-то.
— Хорошо, что нашло. Мне нравится. Санька что сказал?
— Сын сказал “хм”. Как думаешь, что бы это значило?
— Он в комнате наедине с моей дочерью. Что бы это значило?
— Ха! Я так и знала! — Нина стушевалась. — Ой, прости.
— Да, ладно. Запрети я, он бы в обход пошел. Весьма настойчивый и честолюбивый парнишка. А так хоть как-то контролировать могу.