Драмми неявно представил этого человека Малдеру и Скалли, обратившись к нему через приоткрытую дверь:
— Отец Джо! На два слова?
Угрюмое нетерпение Драмми не желало ждать даже Господа Бога.
Бывший священник поднялся, дверь открылась полностью и Джозеф Криссмен возник на пороге, бормоча:
— Извините, тут такой беспорядок…
Старина Джо курил, даже пока молился, и сейчас загасил почти докуренную сигарету в переполненной пепельнице. Потом нашел пульт от телевизора и отключил древнюю «Семью Джефферсонов».
Пожав плечами, он сообщил:
— Нет, я не спал, — будто в ответ на вопрос, который не был задан, протиснулся мимо Скалли и начал лихорадочно разгребать диван, освобождая место для гостей, хотя никто из них не делал попыток сесть.
Малдер рассматривал хозяина, который будто спал на ходу.
Драмми, подавляя раздражение (вот странно-то!), сказал:
— Отец Джо, это Фокс Малдер.
Криссмен поглядел в сторону Малдера, будто сквозь него.
— О’кей.
Малдер так Малдер. Дальше.
— Он хотел бы задать вам несколько вопросов…
— На самом деле, — шагнула вперед Скалли, — вопрос хочу задать я.
Малдер хорошо, даже слишком хорошо знал этот ее тон — как перед дракой. Уитни и Драмми обернулись к ней, услышав в этом голосе сдержанную злость.
— Я только что видела, как вы молились. — Скалли глядела на него в упор. — О чем это вы там молились… сэр?
Отец Джо, ростом выше шести футов, навис над миниатюрной Скалли, только ей на это было наплевать. Он отвлекся от своих мыслей и смотрел прямо ей в глаза, потом опустил взгляд к цепочке с золотым крестом.
— Я молился, — сказал он, снова поднимая взгляд к ее лицу, — о спасении моей бессмертной души.
Она кивнула с понимающим видом:
— И вы верите, что Бог услышит ваши молитвы?
Криссмен почти улыбнулся в ответ.
— Вы же верите, что Он слышит ваши?
— Их не заглушают детские стоны. — Руки ее были сложены на груди, голова чуть склонена набок, голос звучал ровно. — Я же не опетушила тридцать семь отроков-алтарников.
Малдер сумел не прыснуть при виде морд двух фэбээровцев — как у тюленят, которым дали дубинкой по голове. Так иногда бывало с людьми, когда Скалли вдруг показывала, насколько она может говорить прямо. Он заметил ей небрежно:
— Интересная формулировка.
— Могу сказать другое слово, если оно тебе больше нравится.
— Нет-нет, меня устраивает. Я понял твою мысль.
Но если отец Криссмен тоже ее понял, то никак этого не показал. Глазом не моргнул. Только сел на расчищенный диван и потянулся за пачкой сигарет, кашляя при этом кашлем курильщика. Разве самоубийство не есть грех? — подумал Малдер. Надо будет спросить Скалли потом, считается ли курение самоубийством.