А значит, помощи не будет.
Она почувствовала, как подступают слезы, но у него они показались раньше.
Лицо над белой простыней скривилось скорбной гримасой, и он заплакал. Зарыдал, и слезы покатились по щекам, капая на простыню, оставляя на ней красные кружки.
Пациент плакал кровавыми слезами.
И Черил Каннингэм, пленница, которую бог весть что ожидало впереди, вдруг обнаружила, что после всего, что было — Распутин, борьба, псы, клетка, непонятные врачи, — она еще сохранила способность ужасаться.
БОЛЬНИЦА БОГОМАТЕРИ СКОРБЯЩЕЙ
РИЧМОНД, ВИРДЖИНИЯ
11 ЯНВАРЯ
За столом для заседаний белые халаты перемежались с пиджаками и галстуками администраторов больницы. Обстановка была деловая. В такой обстановке вполне могло идти обсуждение новых направлений работы, или вопроса, стоит ли ремонтировать кафетерий, или продлевать часы посещения, или же как лучше потратить новый благотворительный взнос.
Но сейчас шла дискуссия совсем иного сорта, в которую Дана Скалли, едва успев надеть на серый свитер и юбку лабораторный халат, вошла на середине фразы.
Отец Ибарра говорил:
— …можем добросовестно и беспристрастно принять решение перевести данного пациента в другое учреждение, более подходящее к его состоянию и более гуманное?
Остановившись на секунду, чтобы собраться, ища глазами свободное место, она сказала:
— Прошу прощения.
Худое, как череп, печальное лицо Ибарры выразило непривычное для него нетерпение, когда Скалли заняла свое кресло.
— Согласно нашему с вами обсуждению, доктор Скалли, я сейчас информировал сотрудников и врачей о решении нашей клиники относительно Кристиана Фирона.
Она прищурилась, будто пытаясь разглядеть его внимательно:
— Каком решении?
Нетерпение перешло в раздражение.
— Перевести вашего пациента в хоспис, где будут проводить паллиативное лечение…
Она полуулыбнулась, давая понять Ибарре, что его поведение считает бесцеремонным. Смысл этого жеста был очевиден всем присутствующим, в том числе и самому Ибарре, конечно.
— Это было обсуждение, святой отец. А никак не решение.
Священник пожал плечами, потом показал жестом на присутствующих:
— Ну, хорошо, мы это обсудили здесь, и подробно, и без каких бы то ни было возражений со стороны ваших коллег.
— И это прекрасно, — сказала она. — Но возражение есть у меня.
Ибарра закрыл глаза. Открыл их. И сказал:
— Доктор Скалли, у вас пациент в инкурабельном состоянии. Вы запрашивали внешнюю консультацию — мы ее обеспечили, и мнение эксперта совпало с нашим. Ситуация печальная и тяжелая — никто с этим не спорит.
— Но это мой пациент.
Глаза на длинном и мрачном лице прищурились: