Брат Альберто сообщает Сойке, что у работников конгрегации пропаганды веры «разумное правило»: не стесняться в выборе средств и прежде всего добиваться расположения властителей, ибо «нет кратчайшей дороги к сердцам и сокровищам верных».
Вопреки ожиданию Сойки, прелат Лотти оказался говоруном и шутником. В дружеской непринуждённой беседе с неофитом Сойкой он как бы старается подчеркнуть, что ничто человеческое ему не чуждо, даже искусно приготовленные макароны. Но в лоб заданный Сойке вопрос, знаком ли тот с научным социализмом, подсказывает читателю, что прелат Лотти не так уж безобиден, как кажется с первого взгляда. Читатель понимает, что это опасный враг.
Лотти советует Сойке… изучать научный социализм и даже на время пассивно поддаться основам этого материалистического учения. Но он советует делать это отнюдь не для того, чтобы Сойка из поборника религии стал социалистом. Замысел его более хитрый. «Вы войдёте в самые основы этой теории, — поучает оторопевшего Сойку прелат, — узнаете и ощутите её до глубины и если захотите потом её опровергнуть, а вы захотите этого, то ударите в самый корень социализма и раните его не на минуту, а насмерть!»
Таким напутствием и кончается первая часть интересного философского романа Степана Тудора, к содержанию которого неспроста проявили такое пристальное внимание чины националистической украинской полиции во Львове, верные наёмники немецких оккупантов…
Чем же объяснить, что писатель-революционер Степан Тудор, тесно связанный на протяжении многих лет с коммунистической партией, посвятил столько сил и времени созданию романа о греко-католической церкви?
Случилось так, что редакция журнала «Вікна», которую возглавлял Тудор, одно время помещалась на площади святого Юра во Львове. Выходя из подъезда кирпичного дома редакции, Степан Тудор неизменно видел перед собой резко вырисовывающийся на фоне розоватого предвечернего львовского неба силуэт величавого собора святого Юра — религиозного центра всей униатской церкви Западной Украины. Рядом с собором, за кирпичной стеной старинной кладки, высились палаты митрополита.
Степан Тудор знал, что там в одной из комнат вот уже много лет сидит прикованный к своему креслу тяжёлым недугом глава этой церкви граф Андрей Шептицкий, вокруг личности которого с первых же дней его духовной карьеры угодливые попы-униаты, монахи, прихожане создавали ореол святости, славы и лживых восхвалений.
Для большинства современников был загадкой крутой поворот блестящего уланского офицера к духовной карьере. Выходец из старинного польского рода, завсегдатай блестящих салонов австрийской столицы и парижских гостиных, граф Андрей Шептицкий внезапно ушёл в отставку. Пышный офицерский мундир на его могучей фигуре сменила скромная ряса монаха ордена василиан.