Он не видел, как из бойницы в средней части стены высунулся длинный шест с подобием железного ухвата на конце. Лестница поползла назад и встала. Опрокинуть ее совсем, видимо, не хватило длины толкача. Она стояла почти вертикально, и шестеро людей на ней были бессильны что-либо предпринять. Их расстреливали, совершенно беспомощных, и единственным спасением было вновь оказаться на земле. Нижние просто спрыгнули, верхние засеменили вниз. Удерживавшие лестницу внизу поневоле разбежались, и наскоро сделанное приспособление поехало вбок. Андрей ударился о чье-то мертвое тело, почувствовал резкую боль в плече и потерял возможность наблюдать за боем.
Он уже не видел, как распахнулись ворота, как из них высыпала густая толпа панцирных пехотинцев. Длинными алебардами они оттеснили русичей от тарана. Ремни разрублены, бревно покатилось в ров. Оноприй яростным рыком погнал всех, кто был под рукой, на генуэзцев, связав их сумасшедшей рубкой и не давая возможности вновь отступить за ворота. Одна створка оставалась приглашающе раскрытой, осажденные не хотели бросать своих в беде. Если бы у нападавших была еще хоть сотня поблизости, если б не участвовавшие в приступе дружным навалом поддержали теряющих силу русичей, татары смогли б ворваться за ворота, а там!.. Но не было рядом той столь нужной сотни, а ряды конных вдали не дрогнули, оставаясь безучастными зрителями! Приступ завершился ничем…
Это уже позже, узнав подробности последних минут боя, Андрей не выдержал и высказал беглербеку в присутствии других нойонов:
— Отчего никто из тысячи Кюлькан-хана не помог захватить ворота? Это ж было так просто сделать?!
Могул Буги замахнулся и ожег русича плетью.
— Молчи, щенок! Как смеешь ты, молодой, учить меня, опытного полководца?! Я прикажу сегодня же переломить тебе хребет!
— Если ты тронешь его пальцем, я уведу свой тумен назад и скажу великому хану, что его беглербек либо трус, либо продался гнусным генуэзцам! — смело перебил Кадан. — Я жалею, что был сегодня напротив других ворот и не смог помочь русичам. Кто знает, даст ли нам Аллах еще одну такую возможность захватить Кафу?!
Могул Буги злобно скрипнул зубами, но не посмел ничего возразить любимцу Джанибека. Чуть помедлив, приказал:
— Войску отдыхать три дня! Потом я сам покажу, как нужно брать города!
Он гордо развернулся и направился к тому месту, где слуги поставили ярко-желтый шатер. Вслед за ним к своим стоянкам отправились и остальные. Андрей здоровой рукой обнял брата:
— Спасибо! Я дурак, что не смог сдержаться.
— Пустое. Ты должен просить извинения не за это!