— А коли б не встретил меня, как бы дальше правился?
— До ночной сшибки думал, что смогу своей ватагой защититься. Утром решили в Пронск вертаться и большой караван поджидать. А тут вас Бог послал!
Константин еще раз оглядел Ивана с ног до головы и милостиво наклонил голову. Махнул повелительно рукой, княжий поезд тронулся. Иван попросил разрешения отъехать к своим.
Побеседовав накоротке с москвичами, старший приказал:
— Делимся! Никодим и Олег вертаются в Москву вместе с ранеными. Теперь мы и без вас спокойно доедем до места. Самое главное, ребятки: тотчас по приезде повестите князю и боярину Андрею, что тверской князь спешно в Орду правится. Пусть тоже не медлят, ледохода дожидаючи. Мыслю — не одна Тверь на юг подалась!
Проводив раненых, остальной лжекупеческий отряд подался вслед тверскому поезду.
На первой же ночевке боярин Василий нашел повозку зятя.
— Отойдем-ка на час, Иван!
Они ступили в темноту. Василий стал спиной к стану, внимательно вглядываясь в освещенное заревом костров лицо зятя.
— Как там дочь, дети поживают?
— Алена — слава богу. А вот деток Господь прибрал, один первенец остался, Федька. Тот шибко на вас, тятя, машет, право слово! Повидались бы, я могу и в Тверь с товаром заехать.
— Ты почто посуху в Сарай правишься, не водою, как другие купцы? Аль спешишь шибко?
Иван почувствовал, как глаза собеседника пытливо вглядываются в его. Стараясь не дрогнуть ни единой мышцей лица, неторопливо ответил:
— Так это… ладью еще купить надо! Не наторговал пока, мелкие партии товара вожу. Взял бы серебра в рост, да знают меня московские менялы мало. Может, вы поможете, батя?
— Будешь в Твери — добаем!
Боярин немного помолчал, а потом неожиданно изрек:
— А теперь побожись, что давеча всю правду поведал!
После короткой паузы Иван медленно перекрестился:
— Клянусь!..
— Запомни, зятек! Коли узнаю, что солгал, что ради Симеона супротив князя моего каверзу какую замышляешь — вот этой самой рукой голову тебе снесу. Тоже клянусь!
Повисла напряженная тишина. Боярин нарушил ее первым:
— Ладно, что сказано — то сказано. Теперь пошли ко мне, выпьем за встречу. Поведаешь, как жили вы все эти годы с Аленой. Пятый год пошел, как я от нее весточки не имаю…
Ивану, плохо переносившему жару, Сарай порою казался проклятым городом. Громадные жилые кварталы знати с кирпичными домами, украшенными цветными изразцами. Широкие улицы, из любой части города приводящие к ханскому дворцу, обнесенному высоким валом и рвом. Горячее марево, вечная пыль, людской гомон, конское ржание, вопли ослов, рев верблюдов. Лишь ночью или во время дождей он находил покой, когда наступала прохлада и воцарялась относительная тишина. Но служба была службой, приходилось терпеть и выполнять поручение князя.