Князь сразу со своими хохмами:
– Первым выбирает командир корабля, это его законное право, он только корабль последним покидает. Я думаю, адмирал не обидится и выберет вторым, ну а потом все остальные.
– А остальные по старшинству, – предложил Григорьич, поскольку мог рассчитывать, что к выбору девочки приступит третьим после Кочеткова с Петровичем.
Но Князь решил, почему по старшинству, жребий тянуть будем. А то самых красивых уведут, останутся мымры.
Я пошел выбирать себе подружку, а командный состав подводной лодки – тянуть жребий. Выбрал себе индианку и уже повел ее, как услышал причитание Григорьича:
– Я только восьмой, да что может остаться после всех, когда мне попала цифра восемь.
– Восемь. Уже восемь, пора вставать. Вставать пора, уже восемь часов. Подъем, восемь часов. Что за черт, что там Григорьич причитает, чем ему не нравится быть восьмым.
– Да это же сон. И не дали досмотреть до конца.
Открываю глаза и сразу вспоминаю, как мы только сегодня под утро в Москву прилетели.
– Григорьич, иди отсюда, пока табуреткой не запустил, такой сон, блин, загубил, не мог еще минут пять подождать со своей побудкой.
Кому рассказать – не поверят, что привиделось. Если уж мне, старику, такое снится, то что говорить про молодежь. Нет, надо срочно что-то делать, а то так и правда экипаж взбунтуется, да и самому пора кого-то подыскивать. Неужели нам не позволят, из-за нашей секретности, найти здесь себе подружек. Мы, похоже, тут надолго, а среди экипажа много молодых парней. Представится случай, поговорю на эту тему с кем-то из руководства. Пора создавать семьи.
– Выходим на встречу с умывальником, рожи побрить и разгладить, короче – привести себя в божеский вид. У нас сегодня прием в Кремле, – распоряжался Григорьич.
Его голова торчала в дверях, сам же в комнату войти опасался. Из-за стоящей в комнате тишины он думал, мы еще в постелях и в сердцах можем чем-нибудь запустить.
– Григорьич, идем, мы уже проснулись, – успокоил я его.
Начались хлопоты по наведению марафета. Кто встал раньше, первым оккупировал утюги, а их всего три. И не электрические, а тяжелые чугунные, угольные. Внутрь этого гиганта засыпается древесный уголь из печи, он играет роль нагревательного элемента. А первыми были старожилы этого особняка и те, кто уже набил руку на эксплуатации сего агрегата. Глянув, как мои подчиненные обращаются с этим огнедышащим драконом, я понял, что могу попасть на прием с прожженной дырой на форменных брюках где-нибудь в районе кормы.
Так, надо кого-то напрячь, чтобы погладили адмиралу форму. Этим делом занялся лейтенант Смоленцев, он жил тут не один месяц и набил руку на этом занятии. После позднего завтрака к нам прибыл Кочетков. Глянув на нашу подготовку, огорошил меня: