– Нет, все по-прежнему.
– Пономарёв, что в эфире?
– Тишина, товарищ командир, передатчики работают где-то южнее Нарвика и в районе Киркенеса.
– Что будем делать? Ни одной приличной посудины, одни десантные баржи снуют, и то под самым берегом, а у них осадка метр, как их топить. К-1 со своей артиллерией могла бы помочь, да она ушла на базу, вот бы повторился тот мартовский шторм, очень он хорошо тогда потрепал фашистов и утопил несколько точно таких барж.
– А может, эски поднимем на поверхность, у них по сотке стоит, глядишь, кого-то и накроют, – предложил Августинович.
– Опасно поднимать. На баржах стоят орудия калибра 75 миллиметров, на некоторых и 88 миллиметров. Одно попадание, и лодка лишится возможности погружаться. Можно попробовать, если будет одиночная баржа. Если будет радиопередатчик на барже, мы его заглушим. Они не смогут вызвать помощь. От авиации пришло предупреждение вовремя. Осталось только подождать, когда такая возможность представится.
– А может, вызовем эсминцы, как только засечем караван барж или авиацию. Сейчас на север прибывают полки на Ту-2, вот тут они могут серьезно помочь, – не унимался Августинович.
– Могут не разрешить их раньше времени использовать, – предположил Петрович.
– Так мы сейчас сделаем запрос по этому поводу. Что нам может предложить командование флота, эсминцы или авиацию?
На наш запрос пришел ответ, что высылают эсминцы в море, которые будут находиться на траверзе Вардё, милях в тридцати от него, и дожидаться нашего сигнала, как только караван барж будет обнаружен.
– Вот это дело, – сразу обрадовался Августинович, – а то торпедами по плотам – бесполезное занятие. Осталось только дождаться такого каравана, на который можно навести наши эсминцы.
– Да, осталось только дождаться, – ответил я.
Но нам вначале выпало испытать подлодки в артиллерийском бою. На другой день после радиограммы мы засекли две баржи, пробирающиеся вдоль берега. Первой всплыла С-51, сблизившись на семьдесят кабельтовых, открыла огонь по баржам. Однако с такой дистанции попасть в пятидесятиметровую цель – это надо быть снайпером. Мы пробовали корректировать огонь, но у нас не артиллерийский радар, и из этой затеи ничего не вышло. С-51 попробовала подойти ближе, но два орудия против одного – нечестно, хотя они и были 75-миллиметрового калибра, и, опасаясь получить снаряд, Кучеренко отошел подальше. Вскоре подошел Щедрин, и два против двух, силы сравнялись по количеству крупных орудий, но не по калибру. Лодки встали носом к целям, уменьшая площадь поражения, и начали сближаться с баржами, сократив дистанцию до сорока кабельтовых, лодки добились нескольких попаданий, принудив баржи выброситься на берег. Возможно, они бы и не выбросились, но все попытки связаться со своим командованием и вызвать помощь ни к чему не привели, так как мы глушили их передачи. После этого боя мы поняли, что это была первая и последняя попытка использовать подлодки в открытом бою с надводным противником. Обе лодки получили по нескольку осколочных пробоин, не влияющих на боеспособность, хорошо, ранения никто не получил, но и это все равно неприятно.