Роберту никак не удавалось выйти на дистанцию залпа, немецкие противолодочные корабли применяли гидролокаторы, их работу было хорошо слышно. Подлодка висела на глубине, выбирая подходящий момент для удара. «Когда звуки работающих гидролокаторов немного отдалились от нашей лодки, я всплыл под перископ. Торпедные аппараты были уже на команде «товсь». Как только перископ показался над водой, я быстро нацелил нос своей лодки на проходящие менее чем в миле суда конвоя, последовал пятиторпедный залп наудачу, и сразу нырнул на предельную глубину. Наверху раздалось два взрыва, значит, в кого-то попали. Потом начался кромешный ад. Немцы не жалели бомб, полные решимости покончить с тем, кто напал на них».
Конвой, потеряв транспорт, продолжал движение в сторону Берлевога. Р-43 «Унисон» не погибла, получив серьезные повреждения, и теперь двигалась на восток к русским, поскольку до своей базы можно и не добраться.
Командиру Л-20 Виктору Тамману повезло чуть больше. Он атаковал конвой через сорок минут после Сушкина, кроме того, носовой залп у него мощнее – шесть аппаратов против четырех, и, как результат, половина торпед попала в цель. Транспорт около десяти тысяч тонн и сторожевой корабль отправились на дно. Теперь шла охота на Л-20, но после пары десятков бомб все прекратилось, охотники бросили подлодку и пошли догонять конвой. Л-20 всплыла и последовала за конвоем, надеясь еще на одну удачную атаку. Шуйский на конвой вышел сам, и не со стороны берега, как до этого предыдущие подлодки, а со стороны океана. Немцы, приученные к атакам со стороны берега, усилили охрану с той стороны, а со стороны океана ослабили, чем и воспользовался командир Щ-403, пустив на дно еще один транспорт противника. Как будто выждав момент, на конвой совершила налет наша авиация, после чего конвой стал походить на стадо баранов. Потеряв несколько судов потопленными и поврежденными, строй распался, чем не замедлили воспользоваться Щ-403 и догнавшая конвой Л-20, добившие еще двух подранков. Потеряв семь транспортов и четыре корабля охранения, конвой все же прорвался в Берлевог, но это оказались жалкие остатки ожидаемого подкрепления. Генералы перебрасываемых дивизий осознавали катастрофу, постигшую их войска на переходе. Это сравнимо со Сталинградом, если перевести потери в масштаб данного театра военных действий. Но ни флотское командование, ни генералы еще не знали о катастрофе, постигшей эскадру, которую они видели, когда она выходила из Альт-фьорда. Они надеялись, что их транспорты защитит эта мощная эскадра, что они беспрепятственно проследуют до места высадки и эти самые мощные и дальнобойные орудия помогут им загнать этих русских подальше в тундру. Что их многочисленные зенитные орудия не подпустят близко самолеты русских. Про русский флот они и не упоминали, зная, что на севере ничего крупнее эсминца у Советов нет. Их собственная авиация тоже чего-то стоит. Хваленые птенцы Геринга всегда считали себя лучшими в мире.