Подходящее кресло (Грей) - страница 2

Магия подействовала незамедлительно, погружая меня в океан неги и сладострастия. Закрыв глаза, я очень хорошо представлял себе раздвинутые ноги Вероники, заброшенные на подлокотники, ее руку, поочередно хватающую мои запястья и привязывающую их к спинке кресла. Я множество раз видел этот жест, сопровождаемый едва ли не кровожадным выражением на ее лице, и он неизменно вызывал у меня чудовищную эрекцию. Когда она пыталась закрепить связывающие меня веревки, я ощутил на своем лице касание ее груди. Взбухшие соски щекотали мою щеку, потом придавили губы. Мне хотелось схватить их, мять, целовать и кусать, но это было невозможно. Я должен был играть роль покорной жертвы, беспомощного щенка, который ждал, когда его приласкает хозяйка. Вероника отошла, конечно, для того, чтобы произвести свой очередной маневр. Кажется, прошла целая вечность, пока она оглядывала меня с ног до головы, облизывая острым язычком свои алые губы. Потом, одним ловким молниеносным движением она стащила с меня брюки и с их помощью привязала мои лодыжки к прочным деревянным ножкам кресла. Какое блаженство испытал, наконец, мой набухший член! Освободившись от всех пут, он стоял по стойке «смирно» и был готов к любой схватке.

Потом я услышал стук каблуков: Вероника зашла сзади, слегка опустила спинку кресла, так что я смог вытянуться на нем. Мои привязанные ноги чувствовали себя довольно неуютно и даже испытывали боль, но я знал, что это ощущение пройдет. Моя истязательница всегда находила средства, благодаря которым я забывал о неудобствах – она прибегала к более сильным и изощренным противоядиям…

Достав из сумочки маленькую плетку, Вероника стала хлестать ею вокруг кресла в такт своим шагам. Теперь она раздумывала, какое наложить на меня наказание. Мое тело пробирала мелкая дрожь, возбужденный член вздрагивал и качался, словно флагшток на сильном ветру.

Корсаж моей повелительницы перехватывали между ног только две тоненькие полоски ткани, и ей было бы достаточно оседлать меня, чтобы исторгнуть из меня мощную струю. Но я знал, что она не сделает этого, предпочитая томить меня ожиданием. Может быть, она поиграет ремешками плетки у своей разгоряченной промежности. Какие же у нее намерения?.. Я представлял, как своими пальцами, облаченными в черную кожу, она раздвигает нежную плоть; видел ее золотистую бархотку, контрастирующую с черным цветом перчаток. Ее пальцы теребят влажные губки, скользят ко входу в расщелину и исчезают внутри. Другой рукой она переворачивает плеть, вводит толстую рукоятку в свою гостеприимную пещеру и начинает двигать ею там вперед-назад. Дыхание Вероники становится все более частым, груди выпрыгивают из слишком тесного корсажа, ноги подгибаются… Мой член, столь же твердый, как рукоятка плети, хочет ворваться в ее тело и как можно глубже затеряться в его складках… Мне остается только питать себя фантазиями: вздрагивающая плеть, закрытые глаза Вероники, судороги, которые проходят по ее телу, когда она, наконец, достигает высшей точки наслаждения. Не вынимая рукоятку из себя, она, крепко сжимая бедра, приближается ко мне, забытому рабу. Я ощущаю на шее и животе ее горячие поцелуи; ее упругая грудь касается моего орудия, но вдруг она опять отстраняется. Я чувствую на себе ее взгляд, в котором соседствуют лед и огонь желания, и тут же слышу удар хлыста. Она бьет им по кожаному креслу, совсем рядом с моим обнаженным животом, потом водит вокруг моего подрагивающего члена. Пьянящий запах этого орудия, запах наслаждения Вероники действуют на меня как дурман… С ума сойти, как я хочу ее!