Бонни хотела приблизиться, но он исчез, однако на этот раз она не отставала и быстро двигалась по его слабому светящемуся следу. Повернув за угол, она заметила яркий свет, бьющий из-за следующего поворота. Она остановилась и позвала:
— Кто там?
Яркая вспышка озарила коридор, где находилась Бонни, но ее источник продолжал скрываться. Голос, медленный и печальный, ответил:
— Это друг. Не приближайся, дитя.
Бонни не знала, что и думать. Мягкий и спокойный голос совсем не походил на голос Девина.
— Вы знаете, кто я? — спросила она.
— Я знаю тебя, Бонни Сильвер, и я наблюдал за тобой долгое время. Здесь у тебя есть враг, и он может навредить тебе, убить тебя, случись тебе опустить свой щит.
— Мой щит?
— Да, дитя. Очень надежный щит. Он почти разрушился, но ты восстановила его вновь. Отчаяние — вот путь к разрушению. Оно поглотит твой свет, точно раковая опухоль, и ввергнет тебя в вечную тьму.
Бонни уловила новый оттенок собственного света, который довольно сильно изменился. Теперь она принимала человеческий облик — видела свои руки, ноги и даже нечто вроде пальцев на концах просторной рубашки. Она засветилась как будто гуще и ярче, но ей не хотелось думать об этом. Ей нужно было задать вопросы.
— Вы знаете мою маму? Она здесь?
Ей казалось, что она слышит вздох, усталый вздох старого человека, исходящий от ее загадочного доброжелателя.
— Многие входили в эту темницу, но Айрин я тут не встречал.
Свет Бонни померк и стал рваным по краям. Значит, мамы здесь все-таки нет? Но странное существо, кажется, что-то знало.
— Вы назвали ее Айрин. Должно быть, вы ее знаете?
— Я очень хорошо ее знаю. Даже лучше, чем ты.
— Но как это возможно? Если вы здесь, а ее здесь никогда не было, то как вы можете ее знать?
— Я узнал Айрин задолго до того, как попал сюда, но и потом я видел ее. Мне потребовались долгие годы для того, чтобы научиться видеть сквозь эти стены. Мы, собственно, не имеем зрения, наше сознание воспринимает другие импульсы. Если тебе приведется здесь задержаться, ты тоже этому обучишься. Твое тело примет свою прежнюю форму, как только возбуждение, вызванное транслюминацией, пройдет. Ты сможешь изменять ее по собственному желанию. Твой враг научился этому. Оттого у него над тобой преимущество.
— Но почему вы не позволите мне увидеть вас? Почему не назовете себя?
— Потому что, увидев меня, ты опустишь свой щит. Когда вера подтверждается воочию, это уже не вера. Мы опускаем щит, когда думаем, что опасности нет, но она всегда таится рядом. Даже сейчас я чувствую, что твоя защита слабеет, так что я покидаю тебя.