— Пусти, а то закричу.
Его ладонь зажала ей рот.
— Я не хочу делать тебе больно, только послушай.
Она отчаянно затрясла головой, сдавленно вскрикнула, пытаясь укусить отца за руку. В его серых глазах горела ярость. Выше бровей крупными бусинами выступил пот, рыжая челка намокла и прилипла ко лбу.
— Тссс! — Он вплотную приблизил к ней свое лицо, дыша на нее запахом кофе. — Не упрямься. Ты многого не знаешь. А у меня новости о твоей матери.
Руки Бонни ослабели, глаза широко распахнулись, и она снова ощутила пронзительную боль, заставившую ее подчиниться. Отец медленно ослабил ладонь, зажимавшую ей рот, и улыбнулся:
— Я так и думал, что ты перестанешь брыкаться, когда услышишь об этом. Ну что — будешь паинькой и выслушаешь меня?
Бонни кивнула и попыталась успокоиться, но ей никак не удавалось совладать со своим шумным дыханием.
— Хорошо. — Отец встал и помог ей подняться.
Она встряхнулась и сердито взглянула на него, стараясь взглядом выразить свое недоверие и возмущение.
— Хорошо же твоя мамаша замела следы, — начал он. — Если бы не объявление, я бы тебя и не нашел.
Бонни глубоко вздохнула и сложила руки на груди, сдерживая слезы.
— Мы с мистером Фоли решили, что так будет лучше всего, — сказала она дрожащим голосом. — Мы надеялись, что ты не увидишь его. По закону мы были обязаны сделать публичное уведомление.
Отец довольно хохотнул.
— Ваш план почти сработал. Я долго ничего не знал, пока кто-то не подсказал мне просматривать в газетах объявления об усыновлении. Я стал читать газеты и наткнулся на это объявление, примерно две недели назад.
— Две недели назад? Почему же ты не позвонил?
— Я хотел подготовиться. И я хотел приехать сам, чтобы сделать тебе сюрприз.
— А, понятно… — Бонни сурово прищурилась и уперлась руками в бока. — Что ж, тебе это удалось. — Она была настороже, показывая, что ему с ней не договориться, но его слова о маме горели у нее в мозгу. Как бы ей ни хотелось расспросить отца, она с притворным равнодушием снова сложила руки на груди. — И какие же это новости? — Она искоса взглянула на него, чтобы увидеть выражение его лица.
Он рассматривал свои ботинки. Медлил, будто не зная что ответить. Затем поднял голову, и его лицо смягчилось.
— Ты, наверное, думаешь, что она умерла?
У Бонни бешено заколотилось сердце, стало трудно дышать.
— К-конечно… Я видела, как она умерла, — задыхаясь, ответила она.
С крыльями наружу, под его пронизывающим взглядом, она чувствовала себя голой лабораторной крысой. Его взгляд всегда на нее так действовал, будто он умел пронзать ее душу.