Случай, рассказанный Найденовым, сильно заинтересовал нас. Что могло стрястись там, у немцев? Что за щит лежит в нейтралке?
Строева приоткрыла бойницу и взглянула в перископ на то место, где валялась фанера.
До наступления темноты мы не сводили глаз с траншеи противника. Несмотря на усиленное наблюдение, не обнаружили ничего серьезного: в траншее врага — обычная картина, а лист фанеры так и остался лежать на снегу в нейтральной зоне. Загадка со щитом прояснилась несколько дней спустя, когда мы взяли пленного. Но об этом будет рассказано ниже.
В тот день, когда немцы выбросили щит, — это был День Советской Армии нас накормили хорошим праздничным обедом. К нам в блиндаж зашел какой-то незнакомый сержант в артиллерийских погонах. Он был до того белобрысый, что казалось, нет у него ни бровей, ни ресниц. Его большие голубые глаза дерзко оглядывали нас из-под крутого лба. Присмотревшись ко всему в полумраке землянки, он заявил:
— Хе-хе! Братки, да у вас тут словно на курорте!
— А ты, дружище, по какой путевке к нам на «курорт» прибыл? — тонким голосом спросила Строева.
— По волжской, барышня, по волжской. Там мы хорошего перцу фашистам дали. Ну а теперь к вам, конечно, на помощь пришли.
— За помощь спасибо, а с «курортом» неладно получилось: опоздал немного, мы его, понимаешь, прикрыли на ремонт…
— Дорога дальняя, сами знаете; где шли, где ехали — вот малость и задержались.
— Ишь ты, сержант, какой занозистый! Тебе палец в рот не клади, вмешался Найденов, усаживаясь рядом с артиллеристом. — На, закуривай, да толком расскажи, как вы там отличились. Может, пообедаешь с нами?
— За обед спасибо. Но я больше насчет водочки… За «курорт», дружище, не серчай, знаем, как вы тут жили и живете. Но почему никакого фронтового говора не слышу? Да и часовые в траншее через версту стоят вроде телеграфных столбов.
— Столб столбу рознь, — прищурясь, сказала Строева, — гнилых и сотню поставь, не выдержат, повалятся, а здоровый один держит!
Зина, убирая со столика посуду, испытующе следила за артиллеристом, словно на весы ставила и смотрела, сколько же он потянет. Я тоже с большим интересом наблюдал за каждым его движением, за каждым словом, ибо от этого человека пахло порохом. Сержант встал и, как хозяин в своем доме, стал мерить блиндаж шагами, держась за лямку вещевого мешка широченной пятерней.
— Ты, никак, один пришел к нам на помощь? — спросил Найденов.
— Нет, не один, а со своей батареей. Корректировщик я, Семен Корчнов, а ребята попросту зовут — Сибиряк. — Корчнов сдернул с головы ушанку, копна белых волос опрокинулась на его крутой лоб. — Жарко у вас, ребята.