Она тогда ещё дорабатывала учебный год в Залужном, а родители уже жили в Лисках. Но каждую неделю, на субботу и воскресенье, она шла к своим — там и вещи её были: одежда, обувь. Однажды зимой Аня мыла в доме полы, Федя лежал на диване, читал книгу. Она попросила его:
— Сходи принеси воды.
— Я читаю, — меланхолично ответил он, не поднимая взгляда от страницы.
Отец, тихо сидевший у окна и даже дремавший, вдруг поднял голову:
— Видишь, брат занят! Невелика барыня, сама принесёшь!
Такая обида охватила Аню! Она бросила мокрую тряпку на пол, вскрикнула:
— Я прихожу бог весть откуда, убираю тут вам! А вы ко мне, как к рабыне! Уйду!
— Ну и уходи, — сказал отец.
Аня вытащила два чемодана, стала лихорадочно складывать туда свои вещи. Пришла с улица мать:
— Что такое? Что случилось? Да ты же видишь, отец выпивший! Не обращай внимание!
Отец и в самом деле немного выпил: мать сама купила ему в воскресный день бутылочку. Он уже опять задремал, положив голову на руки. Но тут братец, этот умник, подлил масла в огонь! Сказал саркастически, всё так же лёжа на диване:
— Какая буря в стакане воды! Вернее — в ведре с водой…
Аня, уже ничего не слушая, потащила кое-как застёгнутые чемоданы из дому, даже рукавички забыла взять. Уже темно, она идёт через реку по льду в сторону Залужного — страшно, обидно, тяжело. Слёзы стынут на щеках, руки окоченели. Хорошо, догнала её жена учителя русского языка и литературы Володи, помогла — взяла один чемодан и одну рукавичку дала…
Долго Аня не ходила к родителям. Мама приходила, звала. Федя приходил:
— Чего ты упрямишься? Глупость ведь сплошная! Все переживают. Хочешь, чтобы отец сам к тебе на поклон явился?
Нет, так унижать отца она не хотела. Пришла обратно, притащила один чемодан. Встретили её так, словно ничего и не случилось…
Теперь, когда Феди не было в живых, воспоминания не обиду вызвали у Ани, а такую сладкую боль, что она вновь зарыдала, не сдерживаясь. И, словно повторяя давний случай, её нагнала знакомая женщина. Не стала ни о чём расспрашивать: кто же не знал, отчего люди плачут, получая известия с фронта… Заметила только:
— У вас, Анечка, руки мёрзнут, возьмите вот…
Сама надела на руки девушки рукавицы. А потом, наверное желая как-то отвлечь, сказала:
— Моя сестра только что родила. Сыночка… Вот, иду от них.
Аня давно уже понимала, что жизнь непрерывна. Не так, как в детстве, при рождении Феди. По другому. Но сейчас и эта мысль не утешала её, не уменьшала горя от потери брата.
…Через несколько дней после получения «похоронки» Аня написала в часть, где служил Федя, просила выслать его вещи и, главное, написать подробнее о том, как он погиб. Ей ответил друг Фёдора Михаил Клементьев, письмо датировано 2 января 1944 года. Михаил писал, что они с Федей дружили все фронтовые годы, рядом воевали и жили. Что Федя рассказывал ему и о родителях, и о сёстрах, о брате… Письмо оставалось у Ани всю её жизнь, хранится оно и сейчас.