Конечно, для молодого парня тогда, в середине тридцатых годов, эти люди были героями. А как же: когорта большевиков, соратников Ленина, руководят страной вместе со Сталиным! То, что встречался и даже иногда разговаривал с ними, вызывало чувство гордости. Но ещё больше гордился Николай одним человеком — своим старшим братом Павлом. Волевой, целеустремлённый, Павел ещё мальчишкой оказался в круговороте классовой борьбы. Пятнадцатилетним сотрудником Николаевского ЧК участвовал в разгроме остатков банд в окрестных степях. В семнадцать лет — курсант Одесской артиллерийской школы береговой обороны. Павел стремительно продвигался по службе. В 37-м году, как раз перед призывом Николая в армию, Павел стал комендантом военного порта Одессы. Писал письма из Одессы в Харьков лично младшему братишке Николке: между ними существовала какая-то особая духовная связь. Да и внешне были они похожи друг на друга очень.
Здесь же, в Харькове, вышла замуж сестра Надя. И очень хорошо, а то ведь приставал к ней сводный брат Илюшка, хоть и младше на несколько лет. В детстве был шустрый, таким и остался: склонял девушку к связи, проходу не давал. Отец даже хотел выгнать его из дому, да мачеха слёзно уговорила простить. Теперь же Надя стала жить отдельно со своим мужем, мастером завода Яковом Гуревичем.
В 1937 году Николай был призван на действительную службу. Через время его направили в офицерскую школу в Коломне. И только молодой лейтенант её окончил, как началась его первая война.
У поэта Александра Твардовского есть стихотворение «Две строчки». Аня не раз слышала, как Николай цитировал «…о бойце-парнишке, что был в сороковом году убит в Финляндии на льду».
— «На той войне незнаменитой»… Конечно, незнаменитой. Затмила её Великая Отечественная. А сейчас многие говорят: да что там за война была в той Финляндии! Всего одна зима. Но знаешь, Анечка, так говорят те, кто там не воевал.
А Николай воевал зиму 39–40-го годов на Финской. И хорошо запомнил как именно там они, советские бойцы, впервые столкнулись с европейской, хорошо обученной армией, с автоматическим оружием, с миномётами. Казалось, неприступной крепостью стояла на их пути линия Маннергейма. В каждом её доте — до 100 солдат, 14 орудий, 40 пулемётных точек. Никакое орудие не пробивало двухметровую бетонную стену…
После Финской, сразу с фронта, Николай сначала поехал в Одессу, к брату Павлу — в свой небольшой отпуск. Там, когда они с братом выпили наедине, Павел вдруг стал рассказывать странные вещи. Говорил с надрывом, видно было, что это мучает его, что сердце его болит… Оказывается, он недавно ездил в составе специальной комиссии с инспекцией по северным лагерям, где сидели политические заключённые.