Если бы не было этой раны, трех убитых и раненного, (и довольно тяжело, «наверно не выживет» — сказал капрал), это достижение могли бы приписать слепой удаче. А тут — подвиг налицо. И даже самые злобные недоброжелатели, не посмеют этого отрицать. Так что остается только взять мешок побольше, и подставить его под поток наград и удовольствий, который непременно обрушится на такого Героя!
— Лейтенант. — Вдруг вторгся капрал в его сладкие грезы. — Поглядите, похоже еще один!
Оу Даангай посмотрел в направлении куда показывал капрал. — Примерно в полутора тысячах шагов от них, по пустыне вяло брел какой-то оборванец… Судя по медленной хромающей походке, и тому что он до сих пор их не заметил, — бедолага был смертельно измучен. И наверняка серьезно ранен.
— Съезди пристрели… — Буркнул лейтенант, недовольный что его отвлекли от сладких грез. — Или плюнь. — Он похоже и сам скоро подохнет.
— Так ведь… — Осторожно возразил капрал. — У него же шпага! Наверняка это офицер!
— Что-то не могу понять что за мундира надет на этом офицере? — Удивленно прокомментировал оу Даангай, всмотревшись в бредущую по солнцепеку фигуру. — Или эти тооредаанцы начали назначать офицерами бродяг?
— Ну — может в бою разорвалась. — Пожал плечами капрал. — Но скорее, думаю — отключился во время битвы, вот мародеры с него все золотое шитье и срезали, вместе с кошельком и прочим имуществом.
— А шпагу оставили? — Насмешливо спросил лейтенант.
— Дык — шитье-то или денюжки, можно и припрятать, да потом маркитантам продать. — А со шпагой патруль мгновенно загребет…
— Ладно. — Давай съездим, проверим. — Воздержался от дальнейших гаданий благородный оу. — Если это и впрямь офицер, да еще и довеском к Знамени… От такого улова и впрямь грех отказываться. Только не вздумайте стрелять. — Берите живым, иначе он бесполезен.
До бредущего как в тумане доходяги оставалось сотни три шагов, когда он наконец-то смог заметить приближающихся к нему всадников, — встрепенулся, и продолжая хромать, неожиданно бодро побежал к наваленным посреди пустыни каменным глыбам — обломкам, некогда возвышавшейся тут скалы.
— И на что он надеется? — Иронично поднял бровь лейтенант, неторопливо направляя своего верблюда вслед ринувшимися за беглецом егерями.
— Дык… Ваше благородие. — внезапно ответил егерь, оставшийся с ранеными по приказу капрала. — Жить-та хоцца… Вот и хватается за соломинку… чтобы хоть на секундочку, да хоть на миг, но подольше… Эвон как припустил та… А ведь еле ноги переставлял. — Точно говорю, жить хоцца!
Лейтенант оу Даангай, не посчитал нужным даже заметить эту реплику нижнего чина, но убрав отобранное у солдат знамя, (еще порвут сволочи) в седельную сумку, — слега подстегнул своего верблюда, чтобы быть поближе к месту событий, когда его ребята начнут выковыривать беглеца из его укрытия.