— Что бы вы посоветовали девушке, которая только-только начинает жить?
— Искать любовь — везде и всегда.
— Что, по-вашему, главное в женщине?
— Быть привлекательной в молодости и не ныть, когда стареешь.
— А в мужчине?
— Его инструмент для наслаждения.
— Вы знаете, в чем смысл жизни?
— Не люблю мудрствований: про себя никто ничего не знает. Надо уметь радоваться каждому дню — вот и все.
В Париже, в доме на холме, жил некто Поль Леото в окружении сорока котов и пятнадцати собак. Он был женоненавистником и запечатлел это в своем дневнике. Мать бросила его, когда ему было три дня от роду, возможно, потому он всех женщин считал шлюхами. Многие страницы дневника посвящены его связи с мадам Гайзак или с «Пантерой», как он ее называл.
Леото фиксировал все их разговоры. «Во время нашей первой встречи я велел ей показать мне грудь. Она тут же исполнила мое желание. А потом сама спросила: «А не хотите ли посмотреть еще кое-что?» Я сорвал прикрывавшую ее простыню и увидел прекрасное обнаженное тело — ни грамма жира, как у юной девушки. Так и хотелось осыпать его поцелуями».
В другом месте своего дневника Леото утверждает: «Все эти любовные истории так однообразны и утомительны. Мне не надо иного счастья, как сидеть вечерами дома с четвероногими друзьями, с моими книгами и вот этими листами бумаги. Только в них я нахожу истинную ценность жизни».
Влияние эротики ощущается во всех сферах парижского бытия, начиная от кухни и кончая газетами. Диетолог Брийя-Саварен советует мужчинам почаще есть рыбу — по примеру дервишей, которые остаются совершенно равнодушны к одалискам, покуда едят баранину, но стоит им утолить голод рыбой, тут уж одалискам никакого покоя нет.
Или возьмем загадочные, полные эвфемизмов газетные объявления начала века: «Японские гравюры на любой вкус», «Дамское белье. Разрешаются примерки», «Мисс XXX дает уроки английского языка. Весьма требовательна».
Даже Флобер в угоду вкусам публики писал: «Как много потерял тот, кто ни разу не просыпался в чужой постели рядом с незнакомкой, которую никогда больше не увидит, кто на рассвете не выходил крадучись из борделя, чувствуя такое отвращение к жизни, что впору броситься с моста вниз головой».
«Женщина, — пишет Бальзак, — тончайший инструмент для наслаждения». Ренуар и Тулуз-Лотрек, посещавшие сомнительные пансионы на улице Мулен, и натурщиц себе подбирали из числа их обитательниц. Одна из них как-то заявила: «Я придерживаюсь строгих правил — не хожу ни в кафе, ни на танцы, ни на свидания. Вообще нигде не бываю, кроме своего борделя».