Или вспомним еще один английский типаж — Гленду Джексон, актрису небывалого темперамента и обаяния, с одинаковым успехом воплотившую на сцене и на экране и своих современниц, и героинь Шекспира. Критики утверждают, что ей вполне по плечу роль Гамлета. При этом она совсем не похожа на звезду. Простая, скромная, открытая, не скрывающая своих морщин, Гленда как будто вся озарена неким внутренним светом. Ее заслуги в искусстве по справедливости оценены высшей наградой — премией «Оскар».
— Воистину, перемены в нашем обществе огромны, — говорит она. — Детей зачастую воспитывает один из родителей, а другой живет себе в свое удовольствие, но мы все равно считаем это семьей, и вполне благополучной. Семейный разлад принято скрывать от посторонних. Между тем куда благоразумнее было бы взять да и разойтись. Наверно, идеальные семьи существуют лишь в нашем воображении, но мы все же цепляемся за этот идеал, не в силах переступить черту.
Мои родители всю жизнь прожили в одном городе, а люди моего поколения все чаще покидают насиженные места. Никому уже и в голову не приходит, что он должен умереть в доме, где родился. А вот семейные узы все еще остаются прочными, вопреки логике и разуму, вопреки тому, что нет хуже ссоры, чем в своей семье. Но нет, видно, и большего счастья, чем возле семейного очага.
К трем китам немецкой женщины — Kinder, Kuche, Kirche (дети, кухня, церковь) — добавилось в последнее время еще одно «К» — комбинат или концерн. И не только добавилось, но и потеснило их: немка теперь работает, она стала независимой, реже посещает церковь, меньше времени проводит на кухне и старается, по возможности, не плодить детей.
Ныне фрау Мюллер хочет быть любимой, желанной и требует к себе уважения, поскольку осознала, какую важную роль играет она в общественной жизни, ведь большинство избирателей в Германии — женщины. Половина немецких служащих носят юбку, а женщины-машинистки могли бы составить трехмиллионную армию. Правда, за равный труд женщина получает меньшую заработную плату.
«Мужчины думают, что мы созданы для их удовольствия, — негодуют феминистки. — Поэтому потчуют нас пустыми фразами, а в политику не допускают. Но мы сумеем постоять за себя, и новый мир целиком будет нашим».
На старых открытках немецкая женщина предстает либо толстухой в кружевной наколке, либо этаким белокрылым ангелочком, а позади нее непременно маячит фуражка кайзеровского солдата. Порнографические снимки былых времен также отличались поразительным однообразием: сплетение мужских и женских ног и внизу обязательная подпись с восклицательным знаком: «Какой восторг!», «Какой экстаз!», «Какое чудо!».