— Тогда оставьте его на столе, — короткое шуршание целлофана сменилось уверенным стуком каблуков, и подруги еле успели нырнуть за дверь школьного туалета для мальчиков.
— Надежда Фёдоровна!..
Оклик учительницы заставил Надежду остановиться в освещённом проёме настежь распахнутой двери и обернуться:
— Да, Елена Владимировна…
— Благодарю вас за подарок… Спасибо.
— С наступающим! — в голосе Тополь на миг мелькнуло что-то неуловимое, похожее на торжество, но тут же исчезло.
— С наступающим.
Прислушиваясь к удаляющимся шагам Надежды, Наталья обернулась к подруге и посмотрела на неё блестящими от волнения глазами.
— Нет, ты это слышала? Ну Надька и штучка! Елена же не берёт подарков в принципе! И что ты теперь на это скажешь?
— Что скажу? — прищурившись, усмехнулась Ирина. — Скажу, что, пожалуй, будет лучше, если за перчатками я приду завтра утром.
* * *
— Нет, ты представляешь, Инн, и это она говорит мне! Мне, которая восемь лет кормила её с рук! Да за те деньги, что я истратила ей на подарки, она могла бы Сёмке в тетрадке все эти дурацкие артикли сама проставить! — негодующе фыркнув, Надежда взяла прямоугольную бутылочку «Амаретто» и поднесла её к пузатой рюмочке на витой ножке. — Подумаешь, какое преступление! Ну, нарисовал себе ребёнок в журнале несколько лишних пятёрок, и что с того? Давайте его теперь за это сгноим?
— Она что, водила его к директору? — ужаснулась Инна.
— Нет, слава богу, до этого не дошло, — Надежда подцепила кончиком ножа целлофановую упаковку на коробке с конфетами. — Хотя, судя по её словам, эта клуша была близка к тому, чтобы именно так и поступить, но вовремя опомнилась.
— Её счастье! — Инна взяла рюмочку и с удовольствием вдохнула терпкий аромат миндаля. — Я думаю, тебе нашлось бы что порассказать директрисе.
— Да неужели! — с искренним возмущением протянула Надежда. — Тоже мне, нашлась святая! Прежде чем спускать собак на ребёнка, тем более на такого золотого ребёнка, как мой Сёмка, не мешало бы разобраться, зачем он это сделал! Нет, Инн, вот ты мне скажи, разве станет умный мальчик подвергать себя такому стрессу без уважительной причины? Вот так, ни с того ни с сего?
— Нет, конечно!
— Вот в том-то и дело, что нет! Это же дикость какая-то, думать о людях самое плохое, разве нет? Сёмка — воспитанный мальчик, уважительный, скромный, всегда в школе на хорошем счету, всегда помогал учителям, той же Татьяне Витальевне, между прочим. И чем она отплатила? Сообщила классу, что он подделывал оценки! — брови Надежды сошлись у переносицы. — Нет, я поняла бы, если бы она отругала его с глазу на глаз, так сказать, в конфиденциальной обстановке, в конце концов, вызвала бы меня. Но доводить дело до того, чтобы это обсуждали дети?! Ты же знаешь, какие они сейчас все злые!