— Ну что ты, Леонид… — Загорская попыталась освободить руку, но Тополь вцепился в неё с таким остервенением, что её попытка потерпела неудачу.
Настроение любвеобильного Ромео Лидии Витальевне совсем не нравилось. То, с какой горячностью он буквально изливал на неё поток ласковых слов и с какой страстью целовал руки, не только вселяло в её душу беспокойство, но и наводило на определённые мысли.
Судя по всему, оканчивать курортный роман и разбегаться в разные стороны с предметом своего обожания в планы Тополя не входило, и этот вопрос следовало как-то срочно решать. Ничтожная проблема с такси и носильщиками казалась теперь настолько несущественной по сравнению с тем, что ей грозило в случае, если Тополь надумал бы преследовать её и в Москве, что, наплевав на сиюминутную выгоду, Загорская решилась на крайние меры.
— Леонид, не стоит так убиваться. Курортные романы — обычное дело, — мягко проворковала она и совершенно отчётливо почувствовала, как дрогнули руки Тополя.
— То, что произошло между нами — не простой курортный роман, — с жаром возразил он. — Я долго думал над тем, что значит для меня встреча с тобой, и вот что я решил… — осипнув от волнения, Тополь поднял на Лидию сияющие глаза. — Когда я вернусь в Москву, я разорву отношения с Настей и попрошу тебя стать моей женой.
— Что?! — потрясённо выдавила Загорская. — Что ты сказал?
— Я намерен просить тебя стать моей женой, — с пафосом произнёс он, и лицо его просияло.
— Ты просишь меня выйти за тебя замуж? — не веря своим ушам, Загорская медленно опустилась на стул. — А зачем ты мне нужен?
— То есть как это… — побледнел Тополь. — Что ты имеешь в виду?
— То, что говорю. Зачем ты мне такой хороший нужен, Лёня?
— Ты что… отказываешься? — Леонид изумлённо заморгал.
— Назови мне хотя бы одну причину, по которой я должна согласиться на подобную глупость, — успокаиваясь, Загорская глубоко вздохнула.
— Разве ты меня не любишь?
— Какая любовь, Лёня?! — тёмно-карие глаза несколько раз смерили Тополя с ног до головы, и он немедленно почувствовал себя так, будто его раздели догола и выставили посреди площади на всеобщее обозрение. — О чём ты говоришь? Какая ещё любовь? Неужели ты всерьёз полагаешь, что я соглашусь испортить себе жизнь до конца дней своих?
— Но почему же испортить?.. — от неожиданного поворота событий Леонид практически онемел. Рассчитывая если не на слёзы умиления, то хотя бы на элементарную благодарность, он никак не ожидал, что его слова произведут подобный эффект. — Лидия, ты, наверное, не так меня поняла. Я не предлагаю тебе роль содержанки…