— А Томми обещал, что никому не даст меня в обиду.
— А я и не про мужчин, — отозвался газетчик. — Ты знаешь, что с тобой вот они сделают?
И он указал в сторону прислушивавшихся к дискуссии женщин.
— А пусть они сначала меня достанут, — пожала плечами я. — Ну, так чего мы ждём?
Приятель Томми принялся сдавать карты. Когда вся колода была поделена между шестью участниками, мне как единственной женщине предоставили право первого хода. Я аккуратно выложила на пол камеры семь карт и с милой улыбкой объявила:
— Семь дам.
— Нет, нет, что ты делаешь?! — вопил, хватаясь за голову стражник. — Правую, крайнюю правую надо было выбирать!
— Что, что там? — закричала из женской камеры рыжеволосая, силясь рассмотреть только что открытую карту.
— Не угадал он! — разочарованно простонал второй стражник.
— Ты проиграл.
Я удовлетворённо вытянула руку. Ученик лекаря тоскливо вздохнул и, сняв рубашку, передал её мне. Женщины довольно завизжали. Тут я их понимала: торс у юноши был ничего так. У Кентона, конечно, лучше, но, как говорится, на безрыбье…
Я с удовольствием натянула на себя рубашку. Признаюсь, это было нелегко, учитывая, что её пришлось натягивать поверх трёх других рубашек и двух курток, в которые я успела облачиться за время игры. На ногах красовались две пары брюк, тоже натянутые одни поверх других. Сидевшие в камере полуголые мужчины мрачно следили за моими ухищрениями, пока я с трудом влезала в свой новый выигрыш.
— Аби, а не запаришься? — едко осведомился Люк, торс которого тоже остался обнажённым, на радость сидящим напротив женщинам.
— Нет, — поспешила разочаровать его я. — Я успела достаточно промёрзнуть, теперь ваша очередь.
— Абигайль, ты бы лучше отдавала свой выигрыш нам! — предложила художница.
— Это ещё с какой стати? — возмутилась я.
— Так ты же потом подобреешь и всё им вернёшь! — воскликнула она. — Или сами отберут. А так всё бы было вне пределов их досягаемости. И им пришлось бы очень сильно постараться, чтобы выпросить у нас свою одежду обратно.
— Ладно, когда прогреюсь, может быть, передам кое-что вам, — щедро согласилась я.
— Эй, мы так не договаривались! — Мужчины ощутимо занервничали.
— Главное, одежду вот этого красавчика нам отдай, от греха подальше! — как-то неоднозначно заявила рыжеволосая, кивая в сторону Люка.
— Нет, ну это уже произвол! — возмутился газетчик.
— Толпы поклонниц! — подбодрила приятеля я. — Что поделать, за популярность надо платить!