— Э, э, э! — Я развернула руку ладонью вперёд. — Полегче. Знаю, из меня получается хорошая боевая подруга, но жена — это совсем другое дело. Я вообще для этой функции не подхожу. Я, например, плохая хозяйка.
Последняя фраза была встречена таким хохотом, что мне захотелось незамедлительно скормить парочку недавних узников голодному зверю. Что в этом, спрашивается, смешного? И самое противное было то, что этот доморощенный жених смеялся вместе с ними!
— Абигайль, зачем мне хорошая хозяйка? — пояснил Кентон. — У меня для этой цели есть слуги.
А ведь действительно, я об этом как-то не подумала. Хм, а он, оказывается, выгодный жених! Впрочем, о чём это я…
— Но я ещё и работаю в газете, — напомнила я.
— Это действительно большой недостаток, — согласился Кентон. — Но если ты пообещаешь, что не будешь залезать по плющу в окна к посторонним мужчинам, со всем остальным мы как-нибудь разберёмся.
— Серенады хоть петь можно? — насупилась я.
— Серенады можно, — милостиво разрешил он.
— Всё равно это бред, — покачала головой я, прикидывая, какие бы ещё аргументы привести в пользу своей позиции.
— Теперь ты должна сообщить ему, что ты не девственница, — услужливо подсказал Люк.
— Это не недостаток, это достоинство, — отрезала я.
— Абигайль, ты что, собираешься перечислять все свои недостатки? — ужаснулся Кентон. — Эдак мы в неделю не управимся!
— Это я ещё к твоим недостаткам не приступила, — разозлилась я.
— У, ну, тогда нам понадобится целый месяц. Свидетелям можно сразу предлагать запасаться едой и готовить стулья.
— Свидетели перебьются, — отозвалась я.
И без того впору ходить среди присутствующих с бубном и собирать монетки за предоставленное зрелище, как делают обычно странствующие артисты.
— И вообще, я терпеть не могу аристократов! — выдала я самый убийственный, как мне казалось, аргумент.
— А я терпеть не могу газетчиков, — спокойно парировал Кентон.
— Смотрите, эти двое прямо-таки созданы друг для друга! — вслух восхитился Люк. — Они совпадают буквально во всём!
— Абигайль, у меня сейчас рука отвалится, — напомнил Кентон, который действительно по-прежнему держал перстень в вытянутой руке.
Я в смятении оглянулась. Сочувствия не нашла. Многочисленные свидетели ожидали моего ответа с нескрываемым интересом. Я снова повернулась к Кентону.
— Давай сюда своё кольцо, — раздражённо постановила я и протянула руку, держа ладонь лодочкой.
— Его надо надевать на палец, — насмешливо уточнил Кентон.
— На, пожалуйста, выбирай любой! — фыркнула я, растопыривая пятерню.
Кентон взял мою руку в свою и надел перстень на безымянный палец. Велик, конечно, но большого значения это не имело: всё равно не подразумевалось, что невеста будет впоследствии носить это кольцо; оно использовалось исключительно в ритуальных целях.