— А давайте посчитаем! — воодушевилась Мири.
Я с кислым лицом наблюдала за тем, как вконец обнаглевшие коллеги тыкают пальцами в нераскрывшиеся ещё бутоны.
— Прекратите считать мои цветы! — вяло возмутилась я, понимая, что толку от такого призыва не будет.
— Ты меня сбила! — попенял мне Люк. — Их было то ли двадцать восемь, то ли двадцать семь и оставалось ещё с десяток. Теперь придётся всё начинать сначала.
По окончании повторного подсчёта приятель пришёл в полнейший восторг.
— Абигайль, клянусь шляпой моего дедушки, их здесь ровно тридцать восемь! Кажется, граф решил, что посылает тюльпаны тебе на могилку!
— Тогда давайте я один цветок заберу, и останется тридцать семь! — щедро предложила Эмили.
— Неправда, их тридцать девять! — не согласилась с Люком Мири.
— Где тридцать девять? Нет там тридцати девяти! — не сдавался приятель.
— Давай вместе пересчитаем.
Я схватилась за голову. Ну, граф, ну, удружил! Лучше бы прислал деньгами, честное слово! Такая корзинка небось стоит целое состояние.
— А вот этот, вот этот ты посчитал? — с энтузиазмом спрашивала Мири, указывая Люку на маленький зелёный бутончик, расположенный на одном стебле с ещё одним, сочно-красным и почти раскрывшимся.
— Этот не считается, — безапелляционно возразил Люк. — Он не раскроется, цветы завянут раньше.
— Это совершенно неважно! — настаивала на своём Мири.
Я не вмешивалась. В конечном счёте они сошлись, на том, чтобы считать зелёный бутон половинкой. Таким образом цветов оказалось тридцать восемь с половиной. Является ли данное число чётным или нет, никто не знал, и Люк попросил меня непременно поинтересоваться на этот счёт у графа при следующей встрече. Я заверила его, что именно так и поступлю, будучи сама уверена в том, что с Рейвеном больше не увижусь.
Но я ошиблась.
Пока же тема цветов, спасибо Фреду, была закрыта.
— Не пора ли возвращаться к работе? — ехидно спросил он. — А то мне уже начинает казаться, что я плачу вам жалованье за то, чтобы вы нюхали цветочки.
Коллеги с видимой неохотой возвратились на свои места.
— Кстати о графе, — продолжил главкур, — не знаю, слышали вы или нет. Он вызвал из Кемптона Норберта Майлза, дворянина и своего тамошнего приятеля, которому по слухам — пока неподтверждённым — собирается пожаловать баронство, оставшееся без хозяина после казни ван Дрейков.
— Хм, быстро он нашёл, куда пристроить баронство, — заметил Люк.
— А чего ты хотел? — флегматично пожал плечами куратор. — Свято место, как говорится, пусто не бывает. Да и потом, этот Майлз приезжает не просто так, а с отрядом человек в сорок. Такое подкрепление в городе никогда не бывает лишним, а уж в свете последних событий тем более.