Не думаю, что этот наркоша побежит рассматривать распечатку, но конспирация прежде всего. Пропавший телефон — это одно, а представитель органов правопорядка, от скуки изучающий, куда вор звонит, несколько другое. Ничего особенного он не обнаружит, связные одноразовые номера, вроде моего поломанного, так что без разницы. Единственное, что адвокат настоящий и очень дорогой. А вот это уже зацепка. Или это лично моя прогрессирующая паранойя. Пусть лучше так… кашу маслом не испортишь.
Я беседовал с представителем славного племени защитников прав преступников, прижимая плечом трубку к уху, одновременно ковыряясь в чужом бумажнике и одним глазом посматривая на заправку сквозь щель в неплотно закрытой двери. Права и кредитные карточки мне ни к чему… Об утере того и другого козел сообщит в ближайший участок. На пол… Какие-то бумажки и квитанции изучать нет желания. Три двадцатки, червонец и мелочь я сунул в карман — пригодится. Вроде больше ничего интересного. Бумажник летит по тому же адресу, удачно приземляясь в мокрый писсуар.
Ага! А вот это уже гораздо интереснее. На заправку заехало самое настоящее такси, и из него вылез низкорослый грузный человек. Тут в колонках все автоматизировано. Засовываешь в считывающий аппарат кредитку, вставляешь пистолет со шлангом в бак, и осталось только нажать нужную марку бензина. Вспомнил! Он называется газолин, поэтому и «газ». Задолбали эти англорусизмы…
— Спасибо, — говорю адвокату, — я понял. Буду еще звонить. Привет передавайте.
Мобильник в карман, и я, осмотрев себя еще раз, деловой походкой направился к таксисту.
— До города довезешь, шеф?
— А куда? — повернулся ко мне заинтересованно.
Я назвал улицу.
— Знаю. Сорок баксов.
— Да ты что? — очень искренне возмутился, словно каждый день раскатываю на такси. — По счетчику не больше двадцатки!
— Домой уже еду после ночной смены, — скорбно сообщил таксист, вынимая заправочный аппарат из бака и вешая его на колонку, — надо крюк делать.
Всем своим видом он показывал, как ему неохота со мной дело иметь, а говорил с тем диким акцентом, с каким в американских фильмах русские общаются.
— Тридцать, — уже готовый согласиться торговался по инерции.
— Садись, — показал на заднюю дверь.
Сто пудов, и за двадцатку бы согласился, все равно в ту сторону едет, так уже не пустой.
Усаживаясь в машину, я уронил на асфальт ключи от машины туалетного козла. Угон — лишние проблемы. Ехать придется как раз мимо нашего побоища, кто-то может обратить на меня свой добросовестный взор. Лучше уж так. Найдет — его счастье. Прямо на виду лежат. Да и искать в незнакомом городе таинственную заправку на Криса авеню совершенно не с руки.