Не стал дожидаться, пока наверху наложат окончательную резолюцию, и просто смылся от этих правильных товарищей. Только это оказался тупик. Жить-то дальше как? К бандитам идти? Я не так воспитан. Нет, если потребуется, могу и магазин подломить с прочими кассами, но грабить незнакомых людей как-то не особо тянет. Я крови в жизни нанюхался достаточно, и стрелять по ничего мне не сделавшим людям очень не люблю. Но и дожидаться неизвестно чего тоже не очень хочется. Пример Сыча, не дожившего до нашего самого гуманного в мире суда и бесследно исчезнувшего в очень схожей ситуации, оптимизма не добавляет.
Сидел в кафе, медленно и со вкусом попивал на последние деньги коньяк и размышлял о превратностях жизни. И тут раздался звонок на мобильник. Номер у меня не особо секретный, но не слишком многие его знают. Просто друзей как-то, кроме бывших вояк, у меня и нет, отец исчез в туманных далях чуть ли не при моем рождении, а мать много лет назад в аварии погибла. На переходе ее сбил грузовик с алкашом за рулем. Он потом рыдал и каялся, но мне от его раскаяния было не холодно и не жарко. После этого и подался в военное училище. На что рассчитывал, сейчас уже и не вспомнить. Скорее всего, просто хотелось убежать от стен, которые помнили родной голос. Да… Так что семьи не нажил со своей профессией и регулярными поездками в горячие точки, знакомые все больше по части выпить, а поплакаться-то особо и некому.
Ну, ответил, почему не ответить. Любопытно, кто это меня домогался, а ко всему я еще и слегка подогретый был. Оказалось, Никита. Мой кадр из самого первого взвода. Не сказать, что близкий приятель, какая там дружба между свежеиспеченным лейтенантом, желавшим себя показать, и сержантом-призывником, но, когда вместе бегают под пулями, невольно вырабатывается взаимопонимание и что-то вроде чувства локтя. А нам по закону подлости пришлось постоянно с места на место переезжать, вечно использовали как затычку во всех дырах, и регулярно отстреливаться. Зато и высокого начальства обычно рядом не было.
Я знал, что на него можно положиться в критической ситуации, а он — что я его прикрою, если уж совсем не будет зарываться. Так, по мелочи… Где овечку у местных увести, где у своих же военных из другой части что скоммуниздить на общее благо. Он в таких случаях не себе в карман тянул, а со взводом делился. Нормальный парень без заскоков, даже дедовщины особой не было, мне и бороться не приходилось. То есть было, как без этого, но все в пределах приличия. Обычно у него все и так по струнке ходили, парень здоровый, как приложит в сердцах, голова и улетит в кусты, но не злоупотреблял.