Миссис Йоргенсен, которая возвратилась в понедельник после шестилетнего пребывания в Европе, сообщила полиции, что, позвонив в квартиру убитой, она услышала слабые стоны, о чем она известила лифтера Мервина Холли, который вызвал управляющего домом Уолтера Мини. Когда они вошли в квартиру, мисс Вулф лежала на полу спальни с четырьмя огнестрельными ранами на груди, нанесенными из оружия калибра 0.32. Она скончалась, не приходя в сознание, до прибытия полиции и скорой помощи.
Герберт Маколей, поверенный в делах Винанта, сообщил полиции, что не видел изобретателя с октября. Он заявил, что Винант позвонил ему вчера и назначил встречу, на которую, однако, не явился. Он отрицал, что ему известно местопребывание своего клиента. По словам Маколея, мисс Вулф работала у изобретателя в продолжение последних восьми лет. Адвокат заявил, что не знает ничего о семье покойной и о ее личной жизни и не располагает сведениями, способными пролить свет на убийство.
Пулевые ранения не могли быть нанесены самой мисс Вулф, согласно…»
Дальше шло стандартное полицейское «заявление для печати».
— Думаешь, он ее убил? — спросила Нора, когда я отложил газету.
— Винант? Ничуть не удивлюсь — он же совершенно ненормальный.
— Ты знал ее?
— Да. Как насчет промочить горлышко?
— Какая она была?
— Что надо, — сказал я. — Не уродина, очень рассудительна, сдержана — иначе с этим типом было бы не ужиться.
— Она, что же, жила с ним?
— Да. Выпить, пожалуйста… То есть, когда я с ним познакомился, она жила с ним.
— Почему бы тебе сначала не позавтракать? Она любила его, или это был просто бизнес?
— Не знаю. Завтракать еще рано.
Когда Нора открыла дверь, чтобы выйти, вошла наша псина и, водрузив передние лапы на кровать, ткнулась мордой мне в лицо. Я погладил ее по голове и попытался вспомнить какую-то фразу Винанта, что-то про женщин и собак, но только не анекдот про женщину, спаниеля и грецкий орех. Так и не вспомнил, хотя почему-то мне казалось, что есть смысл вспомнить.
Вошла Нора со стаканчиками в руках и очередным вопросом на устах:
— А как он выглядит?
— Высокий, выше шести футов, и страшно худой — таких тощих мне мало встречать доводилось. Сейчас ему должно быть около пятидесяти, а уже тогда он был почти совсем седой. Как правило, нестриженный, растрепанный, драные пятнистые усы, обгрызенные ногти. — Я отодвинул собаку, чтобы добраться до стакана.
— Очаровательный мужчина! И какие у вас с ним делишки были?
— Один тип, Роузуотер по фамилии, который работал у него, вздумал обвинять Винанта, будто тот украл у него какую-то идею или изобретение. Этому Роузуотеру взбрело в голову вытрясти из Винанта денег — грозился застрелить его, бомбу в дом подбросить, детей выкрасть, жене горло перерезать, и еще не знаю что, если Винант с ним не столкуется. Кстати, мы его так и не поймали — спугнули, должно быть. Впрочем, угрозы все равно прекратились, и ничего не произошло.