Сжав зубы и оскалившись, она выкинула вперед правую руку, сложенную наподобие кошачьей лапы, ей очень хотелось добраться до моего лица своими длинными заостренными ногтями. Я успел перехватить ее руку и заметил, стараясь придать голосу грусть:
— Женщины ожесточаются. Только что я расстался с одной, которая швырнула в человека сковородкой.
Она рассмеялась, не меняя, однако, выражения глаз.
— Вы всегда были обо мне самого худшего мнения, не так ли?
Я разжал руку, и она принялась тереть запястье, хранившее следы моих пальцев.
— Кто же это швырнул сковородкой? — спросила она. — Я ее знаю?
— Если вы имеете в виду Нору, так это не она. Виктора-Кристиана Роузуотер-Йоргенсена уже арестовали?
— Что?!
Я поверил ее изумлению, и сам в свою очередь изумился — и тому, что изумилась она, и тому, что поверил.
— Йоргенсен — это Роузуотер, — сказал я. — Вы же помните его. Я думал, вы в курсе.
— Вы хотите сказать, что это тот ужасный человек, который…
— Да.
— Не верю. — Она встала, сложив руки в замок. — Не верю. Не верю. — Лицо ее было искажено страхом, а голос звучал напряженно и неестественно, как у чревовещателя. — Не верю.
— Ну и что? — сказал я.
Она меня не слушала. Повернувшись ко мне спиной, она подошла к окну и замерла там, не оборачиваясь.
Я сказал:
— В машине у входа сидит парочка парней, и очень уж они похожи на фараонов, поджидающих его, когда он…
Она обернулась и резко спросила:
— Вы уверены, что он Роузуотер? — Страх почти совсем сошел с ее лица, и голос был, по крайней мере, нормальный, человеческий.
— В полиции уверены.
Мы смотрели друг на друга и оба напряженно думали. Я думал: не того она боится, что Йоргенсен убил Джулию Вулф или что его арестуют; она боится, что его женитьба на ней — только ход в какой-то его комбинации против Винанта.
Когда я усмехнулся, — не потому, что эта мысль была такой уж смешной, а потому, что она осенила меня столь внезапно, — Мими вздрогнула и нерешительно улыбнулась.
— Не верю и не поверю, — сказала она, на сей раз очень тихо, — пока он сам мне не скажет.
— А когда скажет — что тогда?
Она слегка повела плечами, и нижняя губа у нее задрожала:
— Он мой муж.
По идее, это было смешно, но я разозлился.
— Мими, это Ник. Помните меня? Н-И-К.
— Я знаю, что вы обо мне всегда плохо думаете. Вы думаете что я…
— Ладно. Ладно. Хватит об этом. Вернемся к той улике против Винанта, которую вы нашли.
— Ах да, — сказала она и отвернулась, а когда опять повернулась, губа ее снова дрожала. — Это неправда, Ник. Я ничего не находила. — Она подошла ко мне вплотную. — Клайд никакого права не имел писать эти письма Алисе и Маколею, настраивать их против меня, и я решила, что поквитаюсь с ним, если придумаю что-нибудь против него, потому что я и на самом деле думала, то есть думаю, что он убил ее, и только…