— Что нашли?
— Похоже, для нас ничего нет. Зовут его Джим Брофи. Получается, что он имел виды на нунхаймовскую подружку, а она на вас обозлилась, а он как раз достаточно поддал и смекнул, что войдет к ней в милость, если вломит вам разок.
— Мысль богатая, — сказал я. — Надеюсь, Стадси вы никаких неприятностей не наделали?
— Он ваш друг? Он же судимый, за ним столько всякого — один список подлинней вытянутой руки будет.
— Знаю. Сам его однажды посадил.
Я взялся за шляпу и пальто.
— Вы заняты. Я побегу и…
— Нет, нет, — сказал он. — Побудьте еще, если время есть. Вот-вот поступит кое-что, может, вам интересно будет, и еще с сыном Винанта помогли бы разобраться. — Я снова сел.
— Может выпить хотите? — предложил он, открывая ящик стола, но с выпивкой у полицейских мне никогда не везло, и я сказал:
— Нет, спасибо.
Телефон снова зазвонил, и Гилд сказал:
— Да… Да… Ничего, давайте сюда. — На сей раз никаких слов с того конца до меня не донеслось.
Он откинулся в кресле и положил ноги на стол.
— Слушайте, я ведь про эту ферму с чернобурками всерьез и хочу вас спросить: как, по-вашему, может, в Калифорнии пристроиться?
Я все раздумывал, не загнуть ли ему про фермы в южной части штата, где разводят львов и страусов одновременно, когда раскрылась дверь, и толстый рыжий малый втащил Гилберта Винанта. Вокруг одного из глаз Гилберта так распухло веко, что глаз вовсе не раскрывался. Из порванной брючины проглядывалось левое колено.
Я сказал Гилду:
— Когда вы приказываете кого-то подать, его-таки подают.
— Погодите, — сказал он. — Это серьезней, чем вы думаете. — Он обратился к рыжему толстяку: — Давай, Флинт, выкладывай.
Флинт утер рот тыльной стороной ладони.
— Этот парнишка — рысь какая-то дикая. На вид-то он хлипковат, но уж так со мной идти не хотел — это я вам доложу! А бегает как!
Гилд прорычал:
— Да ты у нас герой! Вот сейчас побегу к комиссару, пусть медаль тебе выдадут. Только не про то у нас речь. По делу давай.
— Я же и не говорил, что сделал что-то особенное, — принялся оправдываться Флинт. — Я просто…
— Плевать мне на то, что сделал ты, — сказал Гилд. — Мне надо знать, что сделал он.
— Да, сэр, к тому я и вел. В восемь утра я сменил Моргана, и все было, как обычно, тихо-мирно и, как говорится, ни одна живая тварь не шелохнулась. И так было примерно до десяти минут третьего, и что же я тогда услышал? Ключ в замке — вот что! — Он втянул губы, предоставляя нам возможность выразить свое изумление по этому поводу.
— Квартира Вулф, — пояснил мне Гилд. — У меня предчувствие было.
— И какое предчувствие! — воскликнул Флинт, прямо-таки пьянея от восторга. — Боже ж ты мой, какое предчувствие! — Гилд сердито посмотрел на него, и он торопливо продолжил: — Да, сэр, ключ, а потом дверь открывается, и входит этот вот парнишка. — Он ухмыльнулся и посмотрел на Гилберта гордо и ласково. — Ну и перепугался же он! А когда я бросился на него, он припустил во всю прыть, и я только на втором этаже догнал его, и тогда, ей-богу, он начал потасовку, и мне пришлось дать ему в глаз, чтоб подостыл. На вид-то он хилый, но…