продолжается жизнь, странная, никем не познанная, противоречивая: моментами сказочно прекрасная, часто непересказуемая. Сон — единственное личное из всего, что есть у человека. Даже если мы очень добры, никому из нас не суждено поделиться этим богатством ни с матерью, ни с сестрой, ни с любимым.
…Как теплое движение летнего воздуха,
как заморозки в сиреневом саду,
как запахи чистого льняного полотенца,
как прикосновение легкой руки дорогого человека
к воспаленному челу вашему,
как слезы сочувствия и любви вашего ребенка,
искренние и первые слезы сочувствия
и бескорыстного желания помочь вам, —
это ваша проснувшаяся надежда, что человеческое никогда не покинет души вашего жестокосердного дитя…
Эта зыбкая надежда пришла к вам во сне, в тяжелом забытьи, как осознание, тайное осознание своей собственной вины перед кем-то родным или близким, кто был на этом свете в ваши молодые годы…
…голова старого человека медленно поворачивается в тень, и мы видим мягкую шею и теплую мучнистую кожу.
Открывается окно — и стена леса, и лесная поляна перед нами.
Раннее утро. Все недвижимо. Но все живо. Везде смирение и тишина.
Входим в лес. Старые стволы. Солнечные пятна на земле.
Ровные чистые стволы деревьев. Это сосны. Смоляной сгусток на коре.
…как жалко, что не дано мне передать чуда запахов этого сгустка жизни…
Медленно и тихо-тихо идем, как будто плывем по лесу: и проплываем заросли малины, а теперь пролетаем над огромной поляной папоротников, осторожно-осторожно обходим большой лесной муравейник и, скатившись с горы, оказываемся на берегу лесного озера.
Здесь у самой воды замер, вглядываясь в небо, серый журавль.
И тишина, и птица, и неподвижная гора, и облака, и легкий голос парохода, неизвестно откуда долетевший сюда, и почему-то печальные тихие реплики журавля в ответ на чьи-то неясные слова.
Маленькая головка птицы на тонкой шее осторожно, совсем не по-птичьи, без суеты, осматривает округу. Тонкие сухие ножки птицы, кажется, первый раз стоят на этой земле — в их движении что-то неуверенное. Левая лапка сгибается, зависает, в маленькой сухой коленке — хруст…
Падает с неба Мелодия. Первым ударом она ошеломляет. Через секунду — смиряемся.
В мгновенье — ярость и мгла.
Скрипки и трубы. Тяжелое дыхание музыкантов, скрипы смычков, запах канифоли и тяжелое, как стальной лист, падение нотного листа на деревянный пол.
Свистит в воздухе палочка дирижера, скрипят стулья, кашляют в зале, кашляют тяжело и надрывно.
Кричит ребенок, лает большая собака. Все стихает.
…Через папоротниковую поляну пробирается журавль.