— Я понимаю, — ответил Эджли, не отрывая взгляда от экрана, передающего запись мыслей. — Нам к тому же нужно точно учесть его сердечный ритм и остальные функции организма.
Программист ввел команду и ждал. Все ждали, глядя на пустой экран, которому предстояло показать успех или неудачу. Шли минуты, все молчали, слышалось только негромкое гудение оборудования: компьютер отсчитывал миллисекунды до принятия команды.
Неожиданно на экране вспыхнула надпись:
ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ СВЯЗИ ЗАВЕРШЕНО.
Все с облегчением вздохнули и заговорили, пожимая друг другу руки, как в центре управления НАСА после успешного запуска.
— Думаешь, Алексей купится? — спросил Эджли.
— Не волнуйся. Он ничего не заподозрит. Самолюбие никогда не позволит Алексею Луговому подумать, что кто-то может его перехитрить. — Гринберг помолчал, выпуская кольцо дыма. — Он проглотит все, что мы ему скормим, и отправит в Москву, решив, что это божий дар для его шпионажа.
— Надеюсь, — сказал Эджли, вытирая мокрый лоб. — Следующий шаг — перевод президента в госпиталь Уолтера Рида и извлечение имплантата.
— Всему свой черед, — сказал Гринберг, доставая бутылку шампанского. Один из сотрудников раздавал бокалы. Хлопнула пробка, и полилось вино. Гринберг подставил бокал.
— За дока Эджли, — с улыбкой сказал он, — который только что отбросил КГБ на десять лет в прошлое.