— Послушайте, но это бред сивой кобылы! — возмутилась Ксения. — Зачем вы меня пугаете? Кому нужна моя жизнь?
— С этого мгновения я глух и нем. Что сказано, то сказано. Вам решать. В няньки наниматься не собираюсь.
— Да постойте вы! — она выпрыгнула из кровати, когда он уже брался за дверную ручку. — Можете радоваться, вы меня напугали. С Ольгой Андреевной все в порядке?
— Ее отвели в каюту.
— Но я могу к ней?..
— Боюсь, не стоит. Женщина в шоке, она не может разговаривать. Надеюсь, у Голицына хватит ума выставить охрану у ее дверей.
— Но почему она не видела, кто на нее напал? Разве такое возможно?
— Возможно, — подумав, допустил Турецкий. — Всякое возможно, Ксения. Ее пытались перебросить через ограждение — не вышло. Думаю, на ее месте у вас бы тоже все чувства отбило от страха. Особенно после того, как ее едва не задушили…
В коридоре было тихо, как в могильном склепе. У каюты Лаврушиных возвышалась глыба телохранителя. Хватило у Голицына ума. Бодаться с этим цербером не хотелось. Это терпимо, нормальные герои всегда идут в обход. Он повернул направо, в носовую часть. Июльская ночь была тиха и прозрачна. Судно покачивалось на легкой волне. Вдохнув побольше воздуха, чтобы унять избыточную злость (а оставить ровно столько, сколько надо), Турецкий вскарабкался на верхнюю палубу.
— Я слышала шум, — женская фигура в длинной, спадающей до пят накидке оторвалась от ограждения. — Что-то случилось, Александр Борисович?
— О, господи… — он чуть не перекрестился. — Вы как призрак заброшенной яхты, Ирина Сергеевна. Какого, простите, лешего вы тут делаете?
— Как-то грубовато вы выражаетесь, — растерялась женщина. — В чем проблемы, детектив? Я заслужила вашу грубость?
— И давно вы тут стоите?
— Ну, я не засекала… Как поговорила с вами, спустилась в каюту, но там было так тоскливо… Поднялась сюда.
— Вас кто-нибудь видел?
— Да нет, не думаю. Такие странные вопросы…
— То есть, это не вы прокрались на корму и, за отсутствием других развлечений, попытались выбросить Ольгу Андреевну за борт? А когда не удалось, стали ее душить?
— Какие страсти, мама дорогая… — она понизила голос и как-то непроизвольно подалась к нему. — Вы шутите? Зачем кому-то выбрасывать Ольгу Андреевну за борт?
— А затем, что на тело, погруженное в воду, уже не действуют никакие законы, — он пристально всматривался в ее глаза.
— Вы шутите?..
— Устал уже, Ирина Сергеевна. Итак, вы, как плохой студент, ни черта не знаете. Вы слышали звон, но не знали, где он. Тем не менее, вы остались на месте, не испугались. Не барское это дело — бегать по каждому крику. Есть отличная новость — по судну разгуливает злоумышленник и выбрасывает за борт одиноких женщин. Пойдемте, пока не грянул гром, я провожу вас до кают-компании, а дальше уж сами. Не забудьте, кстати, объясниться со своим законным мужем, почему вы в столь поздний час где-то разгуливаете.