И Вика принялась шептать заклинания, водя по своему телу вытянутыми лодочкой ладонями. Эти манипуляции она разъяснила так:
– Не желаю, чтобы он снова подключился к моему гипофизу!
Та же самая процедура была проделана с дочерьми и с мужем. Вслед за этим Вика схватила связку несчастных сушеных нетопырей и ожесточенно принялась украшать ими стены всех комнат.
Вслед за нетопырями пришел черед обычного школьного мелка. Вика, словно в трансе, рисовала им кресты на дверных косяках и подоконниках, непрерывно шепча заклинания. Потом достала из своей шкатулки, всегда мирно красующейся на туалетном столике в спальне, пригоршню серебряных украшений: цепочек, колье, медальонов, перстней, кованых кубачинских браслетов и серег. Отдала дочкам:
– Наденьте!
Авдею сунула в руки набор серебряных вилок.
– Мне их как, в зубы взять? – поинтересовался фантаст.
– Надо будет – возьмешь, – лаконично ответствовала супруга фантаста.
На часах было без четверти полночь.
Семейство Белинских и неприкаянный дух вампира Кадушкина приготовились к грядущим боевым действиям…
Ака хали олалу халули,
Ака хала лала охала.
Ака нгуни охлаимахалуи
Ака мвани нгунихлала…
– Слушай, Сото… Вот что ты такое поешь? О чем эта пэсня?
– Эта песня есть о том, как один нгуни ушел из дома на охоту на целых двенадцать лун. А когда он вернулся домой с добычей, его старшая мвана уже умывала охломахаи другому нгуни.
– Вах! Все жэнчины одинаковы! И что он сдэлал с измэнницей?
– Он убил того нгуни и заставил свою мвану приготовить из его головы еду. И вырвал сердце у нгуни и заставил мвану съесть это сердце, а потом повел мвану на вершину самой высокой горы и сказал: «Стань птицей». И она летела долго-долго, пока не встретила камни…
– Вах! Какой страшный история! Твой нгуни настоясчий джигит!
…Сото и Ираклий сидели в «предвариловке» и маялись бездельем. Сменившийся дежурный, получив от князя некую мзду, принес невинно заключенным кой-какой снеди. Ираклий уминал сэндвич. Сото хрустел чипсами и смотрел, как за пыльным окошком камеры угасает день.
– Я слышал, что девочки сбежали, – сказал он и аккуратно припрятал пустой пакетик из-под чипсов в карман шорт. – Это хорошо. Значит, нас скоро освободят.
– Вэдь ты колдун, дарагой! – воскликнул Ираклий. – Сдэлай так, чтобы эти замки сами открылись и мы вышли из этого клоповника!
– Нельзя, – кратко ответил Сото.
– Пачему, дарагой?
– Злого духа Кусаи-Милицаи нельзя одолеть, так сказал мне нванга Авдей.
– Много он понимает… – Ираклий улегся на жестком топчане, закинул руки за голову и принялся печально напевать: