– Плохо, – поскучнел участковый.
Вид у него был такой виноватый, словно это он сам изувечил ножом Кирилла, а теперь пытается свалить вину на Ингу.
– Ну а сами-то вы что скажете?
– Я его не убивала!
– Допустим, – кивнул участковый вроде бы даже участливо. – А кто убил?
– Не знаю! Может, грабители? – И воодушевленная Инга продолжила свою мысль: – Ну да! Вы ведь трое вошли ко мне в квартиру без предупреждения. Не звонили, не стучали, ключей у вас нет. Значит, входная дверь была открыта?
Татаринцев взглянул на Ингу с интересом:
– Ну, допустим, дверь и в самом деле была открыта. Скажите, а в вашей квартире что-нибудь пропало?
– Что пропало?
Инга окинула взглядом комнату. Все крупные предметы, техника и несколько недорогих картин были на своих местах. Хорошенькие фарфоровые статуэтки, доставшиеся Инге еще от бабушки, тоже. И все же что-то смутно ее тревожило, пока она сканировала взглядом комнату. Все вещи были тут, но они стояли не совсем на своих местах. Их определенно трогали, передвигали, чтобы найти… что найти?
– Драгоценности! – ахнула Инга, хлопнув себя по лбу. – Они-то где?
Она подскочила к небольшому посеребренному четырехлистнику, который когда-то давно, еще в студенческие годы, купила «на счастье». На этом листке должны были лежать все ее недавние приобретения. Но там ничего не было! Ни ажурного браслета со сканью, ни серег с чудесными чистыми розовыми топазами. Ни фальшивого жемчужного ожерелья из майолики. И самое страшное – кольца с танзанитом там тоже не было!
Впрочем, сейф с деньгами и другими драгоценностями тронут не был. Может быть, грабитель его просто не заметил? Все-таки сейф был вмурован в стену и прикрыт сверху декоративной панелью. Если не знать, что там есть тайник, ни за что не найдешь.
– Ну, что обнаружили?
– Пропали драгоценности, которые я купила на выставке, – растерянно произнесла Инга. – Обычно я клала их сюда, в вазочку. Впрочем, возможно, что я их сама куда-то вчера в другое место засунула. Я не могу ничего вспомнить. Как выпила вчера вечером вина, так и все! Сплошная темнота. Как накрыло меня!
Участковый тяжело вздохнул и произнес:
– Гражданка Каплун, вам нужно будет одеться и проследовать с нами.
– Да, да, – пробормотала Инга. – Я понимаю. Вы хотите понять, как все произошло.
– Вот именно.
И по голосу участкового, очень ласковому и одновременно сочувственному, она поняла, что влипла очень и очень крупно.
Дальнейшие события запомнились ей плохо. Голова у нее до сих пор была словно в тумане. Инга с трудом отвечала на формальные вопросы, которые сначала задавал ей участковый, потом оперативники, а после и следователь, который, в отличие от участкового в форме и оперативников в свитерах и джинсах, был одет в деловой костюм, правда, уже порядком помятый, и без галстука.