Борис Алексеевич собрался за считаные минуты, и они отправились в путь.
Женечка снова гуляла во дворе, рядом с ней была Анна. Она принесла свои замечательные пирожки, и Женечка с удовольствием их уплетала. Рядом стоял термос с чаем. «Скоро они сюда и холодильник перетащат», – подумала Наташа, но не без удовольствия отметила, что Женечка выглядела теперь гораздо лучше. Щеки хоть и не сияли здоровым румянцем, но и не были такими пергаментными, как до встречи девушек с Сергеем. Да и глаза весело искрились. Здесь уж наверняка постаралась Анюта, которая заражала всех своим весельем. Вот и сейчас она о чем-то болтала, а Женя ее с интересом слушала.
Наташа издали показала Женю Борису Алексеевичу. Тот остановился как вкопанный.
– Нет, это не она! – запаниковал он.
– Вы уверены? Значит, это Лена?
– И на Лену не очень похожа.
– Что вы говорите?! Очевидно, что это одна из ваших дочерей! Прекратите трусить, возьмите себя в руки и постарайтесь хорошенько рассмотреть ее! Что за родственники! – возмущалась Наташа. – То плачете, жалуетесь, как тяжело потерять дочь и внучку, то не хотите признавать ее. Вам что, удостоверение личности нужно? Или собираетесь ждать, пока она сама все вспомнит? Тогда ваша помощь уже будет не нужна! Вы, два самых близких для нее человека, отмахиваетесь от нее, как от прокаженной. Может, она и не так хороша, как раньше, но это поправимо, – негодовала Наташа, в ней будто проснулась напористость Чумы.
Ее злобное шипение привело Бориса Алексеевича в чувство.
– Ты права. Я немного отдышусь, и мы подойдем, поговорим.
Борис Алексеевич устало сел неподалеку и тихонько наблюдал за Женей. Потом они подошли ближе и поговорили, так ни о чем. Спасибо Анюте, она скрашивала разговор своими прибаутками.
Когда Наташа отвела его в сторонку, Борис Алексеевич признался:
– Не знаю, наверное, это одна из дочерей, но кто, я никогда не смогу сказать с уверенностью. Сейчас она выглядит так, как будто с нее стерли прежний облик, она никакая, не похожа ни на Лену, ни на Леру. Она какая-то другая, хоть внешне и похожа очень.
– Но должен же быть способ выяснить, кто она! – не выдержала Наташа.
– Только один. Нужно узнать, умеет ли она петь.
– Ты прав, – перешла на «ты» Наташа, – я постараюсь это выяснить.
– Я могу идти? – робко спросил Борис Алексеевич.
– Иди, – сжалилась над ним Наташа.
Борис Алексеевич поплелся к метро, от его выправки не осталось и следа. Он шел походкой уставшего человека, потерявшего всякую надежду. Плечи были опущены, руки безжизненно болтались, он едва передвигал ноги.