Весь двор был засажен разнообразными цветами, за домом разбиты небольшие грядки с укропом, петрушкой, луком, чесноком. В маленькой теплице росли огурцы и помидоры. Под деревянной беседкой, увитой виноградом, размещались стол и скамейки. Чуть поодаль, но тоже под укрытием, стоял мангал, так что даже дождь не стал бы помехой в приготовлении шашлыка. Еще были груши, яблони, сливы, абрикосы, над деревьями кружили пчелы. Пахло медом и вареньем. Жизнь казалась превосходной. Женя вдыхала чистый ароматный воздух и не могла надышаться. Когда Павел решил напоить всех колодезной водой, она пила жадно и не могла напиться.
Наташа, воспользовавшись случаем, сказала:
– Хватит пить, вода холодная, простудишься и не сможешь петь.
– Я не умею петь, – улыбнулась Женя.
– Ты уверена? – с сомнением спросила Наташа.
– Не знаю, но, мне кажется, не умею. Я не помню никаких песен.
– Ничего, вспомнишь, – ободрила ее Наташа.
Из небольшого сарайчика Павел принес дров. Сергей развел костер в мангале. Анюта и Наташа начистили картошки и поставили ее вариться. Жене поручили нарвать зелени, набрать огурцов и помидоров. Дети катались на качелях, лазили по деревьям, в общем, резвились, как дикари. Никто никому не мешал, каждый делал что хотел. Это ли не лучший отдых!
Когда поспел шашлык, стол уже был накрыт и выглядел очень аппетитно. В центре стоял букет, составленный Аринкой, обилие зелени, овощей и фруктов дополняло композицию. Под задушевные разговоры, шутки и прибаутки вся эта красота, кроме цветов, была благополучно съедена. Особенно постарались Артем, Арина и Женя. Деревенский воздух весьма благоприятно подействовал на их аппетит. Хотя и до этого никто из них не мог пожаловаться на его отсутствие, сейчас с горящими глазами они смели все до единой крошки.
Когда на всех навалилась истома, Наташа затянула песню. Сначала ее голос звучал немного хрипловато с непривычки, а потом полились чистые звуки. Как говорится, талант не пропьешь! Несмотря на пережитое, она сохранила свой приятный и неплохо поставленный когда-то в училище голос. Все на мгновение замерли, а потом принялись подтягивать кто во что горазд, кроме Павла, который в такт пению лишь кивал головой, как дирижер. Особенно надрывался Артем, он, видимо, считал, что петь значит кричать, и старался от всей души. Наташа как ни пыталась не могла расслышать голос Жени. Они пели «Голубой вагон». Наташа надеялась, что слова этой детской песни знают все, даже Женя. Похоже, она их действительно знала, но Артем знал лучше и голос имел погромче. Надежда, что у Жени проснется профессиональная память, не оправдалась. Когда старшие изменили репертуар и запели взрослые песни, чтобы только не слышать Артемкиного крика, Женя тоже перестала петь. Наташа так ничего и не выяснила.