Успешное выполнение еще нескольких заказов из области, уже не связанных с СРП, позволило Николаю Васильевичу организовать в родном городе консалтинговую фирму, фактически — при администрации губернатора. Возглавила фирму дочь депутата, закончившая Академию госслужбы, куда папа дальновидно ее пристроил, едва осмотревшись в Москве.
Подготовив неплохие плацдармы на родине, можно было оставлять суетную Москву. Как старый номенклатурный работник, Николай Васильевич понимал, что достиг потолка, выжать большего на парламентской ниве ему не удастся — и возраст не тот, и калибр. К тому же лоббисты — ему не нравилось это емкое иностранное словечко, не имеющее русских аналогов (ну как сказать — толкачи?), — становились все профессиональнее. За шесть лет, с начала первой Думы до конца второй, на глазах Николая Васильевича выросли и появились люди, которые, представляя и государственные и частные структуры, занимались только этим. Люди эти были более подкованными, молодыми и дерзкими, чем Николай Васильевич. Заниматься же в Думе политикой — дело совершенно безнадежное. Николай Васильевич, который — смешно теперь и вспоминать — шел в парламент с твердым желанием разрушать ненавистный ельцинский порядок, довольно скоро понял, что Дума — такой же оплот этого режима, такой же необходимый элемент новой системы, такой же декор, каким старый, догорбачевский Верховный Совет СССР был для советского строя. Поняв это, он стал медленно, но верно отходить от псевдополитических думских баталий и заниматься сугубо практическими и конкретными делами: бюджетом, налогами, кредитами и т. п.
Благодаря этому, прекратив депутатствовать и вернувшись в родной город, Николай Васильевич имел возможность либо стать председателем совета директоров ОАО «СРП-золотодобыча», либо возглавить фирму по консалтингу, вполне поднявшуюся за три года на заказах местных властей. Уставшая давать советы «провинциалам» дочка хотела перебраться в Москву. Тем более что папа оставлял ей депутатскую квартиру в Митине, которую предусмотрительно приватизировал еще после первого думского срока. Полученных от продажи депутатского места денег кандидата Сергея было достаточно и для обмена митинской «трешки» на более приличный район, и для радикального переустройства дачи в родном городе.
Обо всем этом Никита Петрович знал отчасти напрямую (как бессменный помощник депутата он принимал участие во всех думских делах Николая Васильевича), отчасти реконструировал из обрывков телефонных и иных разговоров шефа со вторым помощником по Думе (тот был родственником и доверенным лицом и на Охотном Ряду появлялся только по случаю) и рассказов его помощников по округу. Какая-то информация была получена из бесед с коллегами из думского аппарата — не только с Дымовым, но и с помощниками депутатов из КПРФ и «Народовластия». От последних, правда, поступали в основном внутрипартийные слухи и сплетни: о том, кто реально рулит во фракции — Зюганов, лицо партии, или Купцов, который отвечает за финансирование; почему главой экономического комитета после ухода Маслюкова в правительство сделали серого Тихонова; правда ли, что Зюганов разочаровался в главном экономическом эксперте фракции депутате Савельеве и в следующую Думу его не возьмут, а пригласят прозябающего в аппарате Совета Федерации Глазьева? Текущие деловые новости: как идет тот или иной законопроект, кто реальный автор поправки, внесенной депутатом таким-то, и сколько он за нее получил, будет ли вето президента на другой спорный закон и какова позиция сенаторов по третьему, — можно было узнать от сотрудников аппаратов комитетов. Там народ в целом был более профессиональный и менее случайный, чем депутатские помощники и, тем более, сотрудники фракций. Хотя, конечно, это очень зависело и от комитета, и от фракции.