На выходе получалось нечто похожее на известный ему роман, "Двадцать тысяч лье под водой". Алексей больше акцентировал свое внимание на самом корабле, а не на глубинах океана, хотя было и это. Он вообще старался указывать только не вызывающее сомнений и имеющее четкое описание в книгах. Так, например, не найдя в справочниках моллюска идентичного наутилусу, он отказался от подобного названия и упоминания, а обозвал корабль "Касаткой".
Оценить чего стоят его труды он сумел еще будучи в пути. Ему посчастливилось познакомиться с семейством, отправившимся в путешествие в Старый свет. Вернее, глава семейства направлялся в Рустинию по делам, семья же сопровождала его. Что же, представители старого дворянского рода, обеднев на исторической Родине, сумели разбогатеть на новой, а потому тот мог себе такое позволить.
Так вот, однажды в беседе, Алексей проговорился о своих начинаниях на ниве литераторства и Хана, дочь господина Валича, прямо-таки загорелась ознакомиться с рукописью. Болотин, а теперь, господин Дворжак, решил, что это может быть хорошим тестом и предоставил свое творение на суд молодой особы.
Хм. Давненько ему не приходилось так краснеть. Девушка конечно же постаралась быть тактичной, все же воспитание никуда не денешь. Но и пары ее сдержанных замечаний, по поводу грамотности автора, от чего невозможно оценить сочинение в целом, было вполне достаточно. Но она сделала скидку на то, что господин Дворжак является иностранцем и взялась провести правку. А вот когда она закончила…
Даже с учетом того, что текст полностью был исправлен ею же, девушка осталась под впечатлением. Она взяла шефство над начинающим и столь многообещающим автором. Теперь четыре часа в день, Алексей занимался тем, что постигал грамматику рустинского языка.
Отец отнесся было к этому с подозрением, но затем, увидев, что кроме занятий, там собственно ничего и нет, успокоился. Вообще-то еще лет тридцать назад о подобном общении не могло быть и речи. Однако, век насыщенный научными открытиями и техническая революция сделали свое дело. Не сказать, что границы между сословиями в одночасье стерлись, но в значительной мере истончились. Во всяком случае, среди мещан появилась некая прослойка, которая в той или иной мере оказалась приближенной к дворянскому сословию. К этой категории относились дельцы, ученые, литераторы, чиновники. Так что, убедившись в невинности общения, господин Валич взирал на это общение вполне благосклонно, хотя и не терял бдительности.
Тем более молодые люди и не думали как-то особо уединяться, и даже ничуть не смущались присутствия родителей или брата "учительницы". Разве только, сам ученик, при очередном конфузе, покрывался краской стыда, от того, что происходило это при свидетелях. Но тут уж он находил неизменную поддержку со стороны главы семейства, хотя она и высказывалась с неким превосходством. Однако, Алексей предпочел не заострять на этом внимание. В конце концов, сословное общество. Конечно непривычно, но ничего смертельного.