Сергей управился быстро, и к тому моменту когда пинк проснулся, уже держал его на мушке. Но арачи оказался уж больно ушлым, потому что пуля только подняла небольшой фонтанчик земли и травы, на том месте, где только что находилась цель. Плохо. Он рассчитывал на то, что уж этих-то троих сумеет израсходовать еще до того, как парни займут свои позиции. Да и чего уж. Очень надеялся на то, что этих сумеет снять не поднимая шума.
Как же. Пинк все еще катился за кусты. Варакин перезаряжал карабин. А из кустарника уже слышится возня всполошившихся арачей. Вообще-то пинки способны передвигаться просто с поразительной бесшумностью. Но тут сыграл фактор неожиданности, иначе не объяснить то простое обстоятельство, что находящийся в метрах семидесяти и прибывающий в возбужденном состоянии Сергей, сумел без труда расслышать их возню.
Еще один хлопок. Сергей отчетливо видит, как дернулась нога, уже практически укрывшегося противника. Попал. В ногу, но все же попал. Вообще-то радости мало, уж лучше бы в руку, толку больше. А так. Бегать не сможет, но зато отстреливаться очень даже.
А вот на такой подарок, Варакин даже не надеялся. Из под ветвей на открытое место выбежал молодой пинк с карабином на перевес. Так сходу и не поймешь, то ли он собирается атаковать нападавших, то ли решил прорваться к лошадям, а может и помочь товарищу, так как выскочил рядом с ним. Любое из этих предположений имеет право на существование, потому что молодость непредсказуема и отличается безрассудностью.
Встревоженный крик старших товарищей, скорее всего призывающих молодого вернуться. Замерший в растерянности на мгновение пинк. Хлопок. Парень переламывается пополам, выронив карабин и схватившись за живот. Такой выстрел убить сразу не может, но лишает дееспособности в подавляющем большинстве случаев. Все, этот больше не боец. Он конечно же может собраться с силами и принять участие в бою, но толку от этого никакого. С одной стороны, его сейчас корежит так, что ни о о чем другом кроме охватившей его боли он просто не может думать. С другой, Сергею не составит труда добить его, парень как на ладони.
Второй тоже еще жив, тихо сучит ногами, оставляя на земле борозды от пяток. Добить? Нет. Одно дело знать, что товарищи мертвы и им уже не помочь и совсем другое, наблюдать за тем, как они медленно умирают в мучениях. Если повезет, то нервы у пинков сдадут и они начнут действовать, не выжидая слишком долго. Лишить противника хладнокровия в бою, то же своего рода победа.
Ага. Мысль конечно же дельная, только вот и самому бы сохранить хладнокровие. Вид агонизирующих арачей был не по душе и самому Варакину. Взгляд непроизвольно возвращался к этой картине. В особенности на молодого пинка, который позабыв о воинской гордости, требовавшей молча переносить боль, оглашал окрестности своими стонами. Ну да, рассуждения о стойкости это одно, а добрый кусок свинца, перемоловший твои внутренности, это совсем другое. Не каждому дано иметь достаточно мужества и крепости духа, чтобы уметь противостоять боли, заполнившей все твое сознание. Местные конечно же к смерти относятся гораздо проще, чем в мире Сергея, но от этого жить им хочется ничуть не меньше, будь ты хоть пинк, хоть хуторянин.