Второй урок я получаю от любимого мужа. Когда я, позавтракав и поработав над переводом, собираюсь к третьей лекции, подкрашивая ресницы у зеркала, Сергей подходит ко мне, обнимает сзади и, глядя на меня в зеркало, спрашивает:
— Лиза, почему ты думаешь, что твоим однокурсникам важнее видеть тебя хорошо причесанной и накрашенной, чем твоему мужу? В Японии есть даже закон, по которому муж может развестись с женой, если она некрасиво спит. То, что он днем видит ее безукоризненной — само собой.
Я поворачиваюсь к нему и чмокаю в нос.
— Хорошо, дорогой, я не дам тебе повода к разводу!
Теперь я встаю на 15 минут раньше и успеваю привести себя в порядок.
С развлечениями в этой семье сложнее. После ужина мы какое-то время сидим в столовой, беседуя, и это великолепно. Я очень люблю такие беседы. Иван Семенович прекрасный рассказчик и ему есть что рассказать. Елена, остроумная и очень доброжелательная, заводит со мной легкие пикировки о современной молодежи и всегда интересуется моими успехами. Она одна может увлеченно обсуждать со мной французскую и итальянскую литературу. Сережу это совершенно не интересует. Несколько раз я пытаюсь вытащить мужа в театр или филармонию, но он наотрез отказывается так бездарно тратить время.
— Лизочка, сходи с сестрой или с кем-нибудь еще.
Я начинаю ходить в филармонию, как и раньше, два-три раза в неделю с сестрой или с подругами. В перерыве ко мне часто подходит Коля. Мы разговариваем, сначала несколько натянуто, как не очень хорошие знакомые, потом все более и более похоже на наши детские разговоры — увлеченно и откровенно.
— Ты как будто молчала сто лет! — замечает Коля.
— Мы еще не совсем притерлись, в наличии некоторое несовпадение интересов. Я думаю — это временно.
— Бетси, вы что, совсем не разговариваете?!
— Да нет, почему. О Японии мы можем говорить с утра и до вечера. И с Еленой — обо всем остальном.
— О, господи!
— Коко, не расстраивайся, это все — пока мы учимся. Я ведь тоже могу часами говорить о стилистических особенностях эпистолярного языка отдельных героев «Опасных связей» де Лакло. Как твой диплом, хватит сил написать?
— Да, с этим все в порядке. Бетси, у тебя все хорошо? Ты ни о чем не жалеешь?
Я не знаю, что сказать, поэтому пожимаю плечами.
— Коко, давай об этом никогда больше не говорить, хорошо?
В вестибюле уже никого нет, второе отделение началось. Коля обнимает меня, как ребенка, и замирает, поглаживая по спине.
— Без тебя иногда бывает так пусто!
— А как было мне, когда ты уехал учиться? Мы ведь с тобой так связаны.
— Да, тогда пять лет казались непреодолимой разницей и ты была моей любимой девочкой.