— А сейчас разве я не твоя девочка?
-Ты чужая жена.
— Но и твоя девочка! — упрямо говорю я.
Вечером я рассказываю Сереже, что в филармонии встречаю иногда друга детства, мы много разговариваем и он провожает меня домой.
— Ну, вот и хорошо. Ты в него не влюблена, случайно?
— Нет, я знаю его с тринадцати лет, он тогда заканчивал школу, а сейчас пишет диплом на матмехе. А что было бы, если я влюблена в него? — с любопытством спросила я.
— Ничего. Мне было бы неприятно.
— Неприятно?! Первый раз слышу, чтобы так говорили!
— Лиза, не придирайся к словам. Я хочу сказать, что это мне не понравилось бы, но убивать вас из ревности я бы не стал.
— Вот и отлично, — жизнерадостно подвожу я итог, — Делать то, что тебе неприятно, я не собираюсь!
Так идут месяц за месяцем. Замужем я или нет — я не могу понять. Семьи никакой у меня нет, скорее я получила новых родственников, которые меня полюбили, и у меня есть мужчина, с которым я каждую ночь ложусь в постель и иногда занимаюсь любовью, больше он никакого влияния на мою жизнь не оказывает, а тем более, я — на него. Его привычки, целенаправленность, планы дальнейшей жизни и работы — все давно запрограммировано. Я удивляюсь, как он в этом не похож на своих родителей. Иван Семенович милейший человек и при своей необыкновенной занятости очень отзывчив. Он может бросить все и заняться только моими делами, если бы я осмелилась попросить его об этом. Елена вообще моя любовь. Мы обожаем друг друга и разговариваем, как подруги. Но и она не подозревает, что я чувствую голод по простым человеческим отношениям.
Однажды Коля провожает меня с концерта домой и мы уже прощаемся у двери, как к нам подходит Елена, которая тоже откуда-то возвращается. Она тут же приглашает его зайти выпить чаю. Когда Елена просит что-то сделать, отказать ей в этом невозможно. Мы сидим в столовой и разговариваем вчетвером, потом входит Сергей и, рассеянно поздоровавшись, пьет чай, поглядывая на нас, наконец спрашивает:
— Ты и есть тот самый друг детства?
— Да, — спокойно отвечает Коля, — я знаю Бетси больше семи лет.
— А почему Бетси?
— Ну, во-первых, она — пушкинская барышня-крестьянка.
— А еще была такая песенка, — поясняю я, — они с братом заменили Пегги на Бетси и пели мне ее на день рождения, когда мне исполнилось… Сколько же?
— Четырнадцать лет, — подсказывает Коля.
— Коко, спой мне ее сейчас! Ну, пожалуйста!
Коля присаживается к пианино и поет:
У Бетси был веселый гусь…
Иван Семенович вдруг подхватывает меня и начинает кружить по комнате, подпевая громко и несколько фальшивя, а потом добавляет в конце еще один куплет: