— Разве у тебя не из кого выбирать? Ты смотришься обворожительно. И твой фильм! Лиза, это что-то особенное. Ты — кинозвезда! Так что у тебя там случилось?
— У меня ничего не случилось, я одна.
Светлана в изумлении смотрит на меня.
— Что ты так смотришь! Я смертельно устала, из меня выпустили всю кровь, я разучилась радоваться жизни.
— Лиза, что ты говоришь! Ты серьезно?
— Да, так и есть. Пока у меня была надежда, я могла себе позволить проявить слабость. Я знала, что всегда смогу отбросить все ненужное и уйти, когда меня позовут. Он позовет. Но вдруг все кончилось. Знаешь, это можно сравнить вот с чем. Я долго растила сад, цветник. Я украшала его и ухаживала, чтобы жить там с тем, кого люблю, прогнав зашедших полюбоваться цветами. И вдруг приходит тот, для кого я старалась, и говорит — цветами не проживешь, тебе нужно сеять хлеб или картошку. Он пускает по саду трактор и перепахивает все. Он делает это с благими намереньями, а я с ужасом смотрю, как под плугом возникает пустыня. Некому ее засеять и второй год все это стоит голым полем, где даже сорняки не растут! — голос мой звенит слезами, но я давно уже не плачу.
— Лиза, ты еще его любишь?
— Я не знаю. Любовь — это радость, это страсть, даже в страдании это счастье. Но меня перепахали. Только сухие комья земли. Летом две недели он спал со мной, но мы даже не поговорили ни разу, нам не о чем было говорить. Представляешь? Мы стали чужими. И когда он уехал, я поняла, что внутри я вся — мертва. Мне не хочется даже любовника. Раньше в таком состоянии уходили в монастырь. Я отрешилась от всего.
— Мне трудно представить, что мы говорим об одном и том же человеке. Я помню, что он весь горел внутри. Его чувства создавали вокруг него ауру. Особенно после твоего второго приезда. Что тогда случилось?
Меня заливает волна горячей крови.
— Я призналась, что тоже люблю его.
— И как тот безумный влюбленный может уговаривать тебя «сажать картошку»?! Это не укладывается у меня в голове.
— Мы много говорили с ним в юности о разуме и чувствах. Чувства царили пятнадцать лет. Теперь пришла пора разума. Он женился. Хотела бы я посмотреть на его жену…
— А у тебя, разум или чувства?
— У меня пепел. И наш сын. Светлана, я не могу об этом много говорить. Это боль, как от отрезанной руки. Ее уже нет, а все еще болит. Я ведь приехала к тебе не за этим. Помнишь Митю? Ну, того археолога, что был со мной в Таганроге. Так вот, они все с детьми были под Черниговом на раскопках и получили большую дозу радиации. Сейчас они лечатся в Лондоне, я их вызвала к себе, но там есть еще дети. Я организовала Международный фонд помощи детям. И мне пришло в голову, что можно убить сразу двух зайцев: вывозить картины на продажу, помогая ленинградским художникам, и здесь всю прибыль от продажи отчислять в фонд. Как ты считаешь?