— Бетси, познакомься, это моя невеста Светлана.
Она мне так нравится, что я бросаюсь обнимать и ее. Мы опять идем в столовую и я снова начинаю рассказывать о Париже, о лекциях, которые я слушала в Сорбонне, о студенческой жизни, которая сильно отличается от нашей, наконец, я рассказываю о знакомстве с Ивом Ферри и о Рождестве в Лугано. Я достаю фотографии, которые Симона сделала на горе, запечатлев мои попытки пройти слаломную трассу, наши катания на санях, наши с Ивом соревнования в беге на лыжах.
— Я выиграла! Представляешь, Коко, я пришла одновременно с лыжным инструктором, посмотри, какие у него длинные ноги. И еще очень приятное открытие: я там общалась с англичанами, они наговорили мне массу комплиментов по поводу моего английского.
— Бетси, признайся, — спрашивает Коля, рассматривая фотографии, — ты вскружила голову парню? Смотрит он тут на тебя с обожанием.
— Есть немного, — смеюсь я, — Он написал про меня роман и решил, что влюбился. Он сказал, что будет претендентом номер один. Надо будет найти ему тут девушку, он неравнодушен к загадочной русской душе, начитался Достоевского и все такое.
— Он что, писатель?
— Ну, это громко сказано. Он пишет любовные романы, надо сказать, очень прилично, в смысле — хорошо, хотя и не очень прилично. Но у них это в порядке вещей. Вы бы прочли, что он там про меня написал — африканские страсти! Как он говорит, это все на карманные расходы, а вообще, он будущий владелец этого отеля, — я указываю на фотографии, — Вот кому-то достанется муж!
Мы сидим допоздна, все рассматривают фотографии и требуют все новых подробностей. Я рассказываю, где бывала в Париже.
— Чаще всего я ходила в Лувр, там есть дни бесплатных посещений. А вообще-то, культура в Париже принадлежит богатым: концерты очень дорогое удовольствие, в театр я могла попасть только на галерку, зато зайдешь в воскресенье в собор — орган, хор — мессы чуть ли не Баха — для простых смертных. Я уж стала подумывать, не перейти ли мне в католичество. Театр у них очень странный сейчас, в моде абсурд, ничего не понять и нет души. Вообще у французов с душой туго. Господи, как я соскучилась по нашей жизни! Там в магазины зайдешь, — все есть, денег нет, и делается плохо. У нас — ничего нет, бежишь в филармонию — и пир души!
Пока я рассказываю, я посматриваю на Светлану. Первое впечатление даже усиливается, она мне ужасно нравится. Очень милое личико, светлые волосы чуть вьются вокруг лица, улыбка — просто прелесть, с ямочками на щеках, и безмятежная уверенность в себе. Она сидит и наслаждается разговором. Елена обращается к ней, как к знакомой.