— Я не знаю, Саша, просто стало грустно. Вот у тебя будет маленький братик, а я пока одна.
— Не плачь, — так же звонко утешает он, — Если Коко не может на тебе жениться, я вырасту и сам женюсь!
— Хорошо, мон шер, я буду ждать.
Я замечаю, что мои студенты очень серьезно слушают наш диалог. С тех пор они зовут меня за глаза Бетси, а потом и на занятиях — мадам Бетси, когда никто посторонний не может услышать.
После занятий я веду Сашу домой, мы читаем сказки, говорим по-английски и по-французски, играем в детское лото, пока не приходит Елена. Оставив с ней мальчика, я еду в больницу к Коле, прихватив Сашин рисунок и фрукты для Светланы. Мы сидим возле справочного, пока ничего неизвестно. Коля рассказывает, что еще летом ей предлагали прервать беременность, так тяжело она протекала, но ребенок был жив, и Светлана отказывалась. Ее предупреждали, что кто-то из них может погибнуть, не выдержав борьбы с природой, но Светлана не верила, что с ней что-нибудь может случиться.
— Все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо! — твержу я как заклинание.
Мы держимся за руки, потом начинаем ходить по коридору. Наконец, я не выдерживаю, и пытаюсь пробиться через приемный покой, но меня с позором изгоняют. Мы опять сидим, обнявшись, на жесткой лавке у справочного окошка, пока его не закрывают. Я опять иду в приемный покой и умоляю девушку хоть что-то узнать для нас. Она звонит в отделение и говорит, что может разговаривать только с родственниками.
— Я сестра, — кричу я, — А вот там муж. Но вы скажите только мне, я вас умоляю. Что случилось?
— О ребенке нет и речи. Она очень плоха. Нужно переливание, кровь будет утром. Больше ничего.
— Может, моя подойдет? Я точно знаю группу: «В», у меня только резус положительный.
— Нет, — говорит она с сожалением, позвонив на отделение, — Не подходит, резус не тот.
— А какая нужна?
— Группа «В» резус отрицательный. Но вы тоже можете помочь, не уходите.
Я бросаюсь к Коле, он начинает звонить знакомым, я звоню сестре, я знаю, что у них обоих резус отрицательный. Она, конечно, исключается, но ее муж может подойти. Он приезжает через полчаса. Гулкими переходами мы бежим с ним на отделение.
— Мужчина — прямое переливание, у женщины на всякий случай 350 грамм, — командует врач.
Когда нас вводят в палату реанимации, где лежит Светлана, я в шоке смотрю на совершенно белое лицо, слипшиеся волосы, черные провалы глазниц. Она без сознания.
— Ну теперь, может, до утра доживет, — говорит сестра, быстро укладывая нас на топчаны и втыкая иглы в вену. Меня колотит дрожь, так я нервничаю. Я подзываю сестру и спрашиваю шепотом: