— Но почему это так его удивило? — спросила Дианта у Джорджа. — Веллингтон этого ожидал.
— He совсем так, — с горечью ответил Джордж. — Герцог был уверен, что Бонапарт атакует с тыла, и, соответственно, укреплял северо-запад. Но Наполеон ударил с юга и теперь находится в двадцати милях от Брюсселя. Наши войска располагаются не там, где нужно. Потребуется не один час, чтобы провести передислокацию, а это даст Наполеону время, чтобы… — он замолчал, вспомнив, что разговаривает с дамой. — Я должен идти, — сказал он. — Времени мало, а нужно успеть переодеться и отправляться на службу.
Гости начали торопливо расходиться, обмениваясь прощальными поцелуями. Многим предстояло приступить к исполнению своих обязанностей в рядах армии союзников. Дианта огляделась в поисках Рекса, даже не надеясь его увидеть, как вдруг заметила, что он пробирается к ней сквозь толпу.
— Джордж уезжает, — сообщила она.
— Ну, тогда давай уедем и мы, — поморщившись, произнес Рекс. — Здесь нам оставаться незачем.
Ночь в Брюсселе была тревожной. Телеги, груженные провиантом и амуницией, готовились к отправке. Солдаты в спешке покидали свои квартиры.
Ужасный шум раздавался прямо под окнами дома на улице Дюкаль. Внутри кипела бурная деятельность: Джордж достал свой мундир и готовился к отъезду. Элинор, бледная и молчаливая, до последнего момента оставалась рядом.
— Ты можешь сказать, какой приказ получил, или это военная тайна? — спросил у брата Рекс.
— Мы собираемся в штабе, а потом как можно быстрее выезжаем в Катр-Бра, — ответил Джордж. — Большие силы были собраны на севере, и нужно время, чтобы их перебросить. Но мы можем задержать французов до их прибытия.
Берти также был готов к отъезду. Дианта видела, как Софи сняла с себя золотой крестик, нежно поцеловала и надела ему на шею.
— Да хранит тебя Господь, — прошептала она. — Не может быть, чтобы так скоро мы разлучились навсегда.
— Я еду в штаб вместе с ними, — сказал Рекс Дианте. — Может, узнаю последние новости. Не жди меня, ложись отдыхать.
Тут Дианта вспомнила, как муж о чем-то умолял леди Бартлетт. Он больше не принадлежит ей, если вообще когда-то принадлежал…
— Я и сама собиралась лечь, — холодно произнесла графиня. — Будь осторожен.
Они подошли к двери. Настал момент прощания. Наконец мужчины ушли, оставив женщин в безмолвном страдании.
Еще до заката войска покинули Брюссель. На город опустилась зловещая тишина. Улицы были уже не так многолюдны и не пестрели мундирами. Сотни молодых и веселых мужчин покинули город, быть может, навсегда. В первый день жители города испытывали смешанные чувства — с одной стороны, было ясно, что от этого сражения зависит судьба Европы, но с другой, они беспокоились о тех, кто покинул их на рассвете.